– Взломать отцовский сейф значит на деле подтвердить потерю
надежды, что он жив. Но четыре года – не такой большой срок для
экспедиции, он и раньше пропадал надолго. Давай повременим с
сейфом. Я вот-вот получу диплом и смогу работать.
Затронув тему заработка, Ноланд чуть не поморщился от своей
опрометчивости. Дядя Альфред не раз намекал на отсутствие серьезных
денежных перспектив у выпускника исторического факультета. Общество
причисляет ученых к героям Новой эпохи, однако славы и богатства
удостаиваются немногие и далеко не сразу. Сейчас дядя не стал
поднимать больную тему и воскликнул:
– Да! С этими разговорами забыл, что сегодня у тебя выпускной
экзамен. Не опаздываешь?
– Есть время позавтракать, но раз Вальтер ушел...
– Не проблема! Я открыл новый мешок с походными галетами, срок
годности вышел, но плесени нет. На кухне найдешь тоник. – Альфред
улыбнулся. – Привыкай к жизни археолога.
Последняя фраза была сказана дружелюбно, однако от Ноланда не
скрылась нотка иронии. Он не стал говорить вслух, что маленькая
дядюшкина ирония теряется на фоне иронии самой жизни: именно галеты
с тоником, которыми университет бесплатно и щедро снабжал
студентов-археологов, спасали нынче семью Бремеров от жизни
впроголодь.
Спустя три часа Ноланд сидел в университетском сквере и смотрел
исподлобья на прогуливающихся горожан и группки радостных
выпускников. Последние удостаивались особо ревнивых взглядов.
Излюбленная лавочка в закутке сквера, откуда видно всех, но не
видно тебя, помогла ему избежать случайных встреч и неудобных
вопросов.
Солнце близилось к зениту, но тополь-великан за спиной Ноланда
заботливо простер над ним зеленоватую тень. Ноланд любил это место
именно из-за тополя. Листья, чуткие ко всем ветрам, в том числе к
ветру невзгод, нашептывали слова утешения на тайном языке деревьев.
Шершавый серый ствол с потрескавшейся корой создавал ощущение
надежности. Ноланд представлял себя персонажем символической
картины: худая фигурка на фоне могучей колонны, поддерживающей
небо.
Тополь напоминал Ноланду отца: с одной стороны, незыблемая опора
за плечами, с другой – неотлучная тень авторитета великого
исследователя, из-под которой вряд ли удастся когда-нибудь
выбраться. Люди всегда будут уточнять, кто имеется в виду – Теодор
Бремер или Ноланд Бремер (если вообще станут уточнять!), и во
втором случае последуют пожимания плечами и фразы вроде: "Он тоже
исследователь?", "Он что-нибудь открыл или написал?", "Не слышал о
таком".