– Так, сколько у нас пропикало? – бодро спросила я.
Кряжимский взглянул на свой «Ситизен» и сказал:
– Половина девятого, а что?
– Чем оперировали Холмс и Пуаро?
Кряжимский открыл рот, точно собрался проглотить пару яиц.
– Деталями, – насмешливо и назидательно ответила я за него. – Сергей Иванович, вспомните, что Клочков рассказывал вам о даме, ну, той блондинке, которую он увидел на поляне. Какими были ее движения?
– Плавными, изящными, и все в таком духе, – огонек догадки мелькнул в его темных глазах под косо нависшими веками.
– Вот именно. Вполне возможно, что дама профессионально занималась танцами…
– А может, художественной гимнастикой? – шутливым тоном подхватил Кряжимский.
– Может быть, – уже не так весело согласилась я. – Так вот, нужно объехать имеющиеся в городе бары, клубы, дискотеки и прочие аналогичные заведения. Придется заглянуть и в спортивные секции.
– Шансы не велики, – меланхолично заметил Кряжимский, ставя опорожненную чашку на стол, – тем более что мы знаем о ней только то, что она стройная блондинка с кудрявыми волосами до плеч.
– Я называю это черной работой журналиста и детектива, – твердо произнесла я, глядя на него в упор.
– Ну что ж, я готов.
– Разделим эту черную работу поровну. Давайте распределим, кому какие заведения… Я, скажем, объеду район набережной и центр, а вы возьмете на себя периферийные районы. Подобных заведений там немного, так что, как только освободитесь, поможете мне. Идет?
– О'кей, – улыбнулся Сергей Иванович.
– Тогда – по коням! – скомандовала я, вскакивая с дивана и таким образом давая пинка своей сонной усталости.
Я устремилась к двери, чувствуя в крови прилив адреналина, степенный и основательный Кряжимский последовал за мной уверенным шагом. Но его неспешный аллюр явно проигрывал моей лихой прыти, так что в конце концов и ему пришлось поторопиться.
Садясь в машину, я бросила заму:
– Связываемся каждые полчаса.
– Угу, – буркнул он, усаживаясь на сиденье своей «шестерки» с такими предосторожностями, точно боялся, что авто развалится под ним.
Когда я сорвалась с места, его белый «жигуленок» все еще неподвижно стоял на месте, торча в нахлынувших сумерках как бельмо на глазу.