У дверей дансинга толклась разношерстная молодежь, которая, в свою очередь, обращала на себя внимание пожилой части гуляющих по тарасовскому Арбату. Я продефилировала мимо кучки «неформалов», одетых как близнецы в брюки на бедрах и короткие узкие маечки. Одежда парней мало чем отличалась от девичьей, прически также давали пищу для раздумий: кто перед тобой – он или она?
Сунув свое удостоверение под нос охраннику в камуфляжной форме, который что-то назидательно вещал двум смазливым девчушкам с инфантильными хвостиками и в джинсовых комбинезонах, я прошмыгнула внутрь.
Веселье только начиналось, но основная часть молодежи уже порядочно набралась. Одни кучковались у стойки бара, другие сидели за столиками. Плывущий в дымном разноцветье огней зал сотрясался от судорожного рейва, разбавленного пьяным галдежем.
Я прямиком направилась к стойке. Продраться сквозь толпу балдеющих парней и девиц было делом нешуточным. Я постоянно извинялась, легонько отстраняя и отталкивая попадающихся на моем пути посетителей, и ловила на себе их недоумевающе-пьяные взгляды. Один пропирсингованный детина лет двадцати даже бросил мне: «Ты че, подруга?»
Я не стала объяснять, что я никакая ему не подруга, мне было не до того.
Бармен, сухощавый неулыбчивый парень, с хмурым, сосредоточенным видом готовил коктейли. Видать, ему осточертели все эти невыдержанные и пропитые любители дансингов.
На его бэйдже я прочла: Никифоров Николай. Ну что ж, очень приятно.
– Апельсиновый сок, – сказала я, заглядывая в его бледное, но с правильными чертами лицо.
Ответом мне был недоуменный взгляд: очевидно, здесь никто не заказывал такой безвредной жидкости.
– Пожалуйста, – бармен поставил передо мной высокий стакан, на две трети наполненный соком.
– Извините за навязчивость, вы здесь давно работаете? – полюбопытствовала я, бросая на парня красноречивые взгляды.
– А что? – несколько насторожился он.
– Да понимаете, – начала я врать, – я ищу свою давнюю подругу, она работала раньше танцовщицей в «Меркурии», а теперь пропала из вида. У вас нет постоянной труппы?
– А какой возраст у вашей подруги? – без особого интереса спросил он, протирая стаканы.
– Двадцать семь, но она всегда выглядела моложе своего возраста. Умела себя подать, да и потом все эти новомодные кремы да скрабы…