Прошлёпав босиком на кухню, я
распахнул окно. Свежий воздух овеял лицо прохладой. За окном
одинокий фонарь серебрил остатки разноцветной листвы. Пушистое
покрывало стелилось по голой земле и кутало белой бахромой
полуобнаженные кроны. За окном было красиво, но зима почему-то
казалась столь же неуместной, как и прикроватный коврик.
Спустя несколько минут, кофеварка
плеснула первую порцию на прозрачное донышко чайника. По квартире
расплылись вкусные запахи, а из комнаты послышалось сонное ворчание
Виктории. Аромат бразильских зёрен добрался и до неё.
Я разлил напиток по кружкам. Тут мы
с соседкой были категорически едины — никаких крошечных чашечек и
оттопыренных мизинчиков. Хорошего кофе должно быть много! Тем
более, что уснуть этой ночью уже не получится.
Вика пробормотала, что-то смутно
похожее на благодарность, когда я принес ей кофе. Гибко изогнулась
причудливым крендельком и потянулась к исходящей парами чашке.
Удобно — это именно то слово, — в
очередной раз согласился я с собственными мыслями.
Вернувшись на кухню, я закурил
сигарету и посмотрел в окно. Свет фонаря яркими искрами играл среди
парящих в воздухе снежинок. Словно звезды осыпались под прикрытием
снегопада к подножию высотки. Ведущая прочь от здания
асфальтированная дорожка тонула в сугробах. Где-то там, в тридцати,
а может и в пятидесяти метрах от подъезда, кто-то белой краской
вывел ещё задолго до того, как пожелтела листва: счастье есть! Я
сам ходил мимо этой надписи ни раз, возвращаясь ночами с работы.
Читал и улыбался — счастье действительно было.
Теперь это счастье тоже где-то есть,
но уже не моё. Временами оно так близко. Надо лишь покинуть вагон в
нужный момент. Перейти на противоположную сторону платформы. И я
смогу разглядеть ее среди полусонной толпы, набившейся в состав
словно шпроты в вереницу консервных банок.
Но я больше не знаю, когда наступает
тот самый момент. Не уверен даже наступает ли он вообще. Где-то
там, по противоположной стороне темного тоннеля мчится моё
потерянное счастье, скрытое уставшими от серой обыденности масками
чужих лиц. Оно летит навстречу, но, к сожалению, на встречу не со
мной.
Я задумался о том, что не помнил,
когда в последний раз выходил из дома. Но стоило сосредоточиться на
этом вопросе, как в голове, словно муравьи на разрушенном
муравейнике, начинали копошиться картины из моей обыденной жизни.
Вот я иду на работу. А вот возвращаюсь домой вечером. Утром
выходного дня выношу мусор и бегу в булочную за свежими круассанами
к завтраку. Или выгуливаю нашего пса, питбультерьера рыжей масти…
Стоп! У меня никогда не было собаки. Что, черт возьми,
происходит?!