Клубы табачного дыма тянутся через
приоткрытую форточку наружу. Вика не курит и в прошлом наше
гнездышко познало прелести грандиозных скандалов. Но битвы за кухню
канули в Лету. У нашей квартиры отсутствуют балконы, а у меня —
желание топтаться в подъезде, собирая неодобрительные взгляды
соседей. Кому-то всегда приходится уступать. Иначе миф о
безвыходности оказался бы правдой.
Выхода нет — эта фраза зачастую
приводила меня в недоумение. Ещё со школьной парты тупиковость
какой-либо ситуации ассоциировалась с бетонным забором. Такими
огораживали воинские части, больницы, тюрьмы и, как минимум, одну
школу.
Главным украшением нашей
недостаточно великой стены служила «дырка» - довольно крупное
отверстие, неизвестно кем и когда пробитое в одной из бетонных плит
ограды. Благодаря этому проему, в разговорной речи учеников
появились новые фразеологические обороты совершенно несвойственные
воспитанникам других школ.
Утром, встретившись, мы выясняли,
как пойдём в школу — через «дырку» или нет. Мы бежали на переменах
курить за «дырку». Путь от центрального корпуса, к зданию, в
котором проходило трудовое обучение будущих мужчин, через ту самую
«дырку» был гораздо короче и веселее. По дороге, не опасаясь
гиблого взгляда со стороны взрослых, можно было играть в «слабо» с
машинистом встречного поезда и раскатывать в тонкие блины монетки
под колёсами грохочущего по рельсам состава.
На моей памяти бетонной ограде
дважды пытались вернуть первозданный вид. Но, словно по волшебству,
спустя какое-то время, забор вновь сверкал своим
многофункциональным проемом.
Это, не предусмотренное изначальной
конструкцией отверстие, сформировало моё понимание безвыходности.
Выход есть всегда! Другое дело, что не всегда нас устраивает.
Я вновь задумался. Зачем вспоминать
эти детали? Важны ли они...
- Не отвлекайтесь, пожалуйста. Все,
что Вам удаётся вспомнить, очень важно для нас. Продолжайте, будьте
добры.
Вика копошится рядом. Что-то достаёт
из холодильника, а затем отправляет в духовку. Она совершенно не
реагирует на посторонний голос и мне хочется верить, что это мой
внутренний концентрирует внимание на деталях. Но лгать себе
становится все труднее.
Окно затянуло белой совершенно
дерматиновой на вид изморозью. Она не позволяет ничего разглядеть,
но я продолжал твердить себе о надписи на асфальте, из последних
сил цепляясь за веру в счастье.