Любовь к трем континентам - страница 4
В кратере Нгоронгоро зимует несметная популяция
фламинго – их миллионы. На фото – жалкий фрагмент
На самом деле мы видим сцену охоты: койоты медленно и уныло ходят туда-сюда по краю мелкого озера, пока птицы не привыкнут, не подумают, что серый песик с поджатым хвостом является частью пейзажа. Когда это произойдет, хитрюга-шакал хватает ближайшую и самую доверчивую птицу.
Больше двух-трех дней непрерывных фотосессий с животными выдержать трудно, поэтому лучше переезжать из одного парка в другой. В заповедниках вас будут возить на подготовленных для обзора и съемок (крыша поднимается вверх и можно стоять) внедорожниках «Тойота» или «Ленд Ровер», конструкция которых родом из шестидесятых годов. Разбитую грунтовку они выдерживают хорошо, ресурс у такой техники неисчерпаемый! Но комфорт соответствует эпохе, когда эти чудеса техники создавались, поэтому советуем, где можно (в Нгоронгоро, например), заказывать пешие экскурсии. Нужно разминаться!
АКМ – для авторитета, а вот палка в руках —
для распугивания змей
На пешей экскурсии по склонам Нгоронгоро мы встретили двух соотечественников с их собственным рейнджером. Автомат Калашникова у него в руке, по-моему, был «для придания авторитета». Наш рейнджер Джонатан, профессиональный биолог, ухмыльнулся и сказал, что это very snobbish – вот так разгуливать с АКМ. Носорога им не остановишь… разве что поможет напугать браконьеров!
В целом сафарная жизнь очень своеобразна: мечешься от одного восхитительного зверя к другому, ищешь тех, о ком читал еще у Майн Рида. Многое зависит от водителя (хорошая профессия – safari-driver!) и его чутья.
Наш новый водитель Гузу (в Серенгети и Нгоронгоро) был очень симпатичным и рослым чернокожим интеллигентом, христианином методистского толка, с приличным английским и детальным знанием жизни в саванне. Он деликатно (теперь это принято называть «политкорректно») расспрашивал меня о моей вере и моем Боге, а потом неожиданно глубоко задумался над тем, что я ему рассказал. Через некоторое время Гузу с облегчением сделал вывод: «Ну, во всяком случае, про тебя можно сказать, что ты человек Книги» (Man of the Book). Уж не знаю, радоваться ли? Но его коллеги-водители приветствовали меня в этот вечер в баре как-то более тепло, чем просто «добрый вечер, сэр». Видимо, я что-то правильное сказал, на их взгляд.