– Где большая сковорода, – раздался голос Анны с кухни.
– На месте должна быть, – бросила в сторону кухни Мария.
– Не могу найти! Татьяна, ты брала?
– О господи! – недовольно произнесла Татьяна и направилась в сторону кухни.
С кухни раздались металлические звуки, вернее грохот, затем нечленораздельные скороговорки двух женщин.
– Я вам что – посудомойка? – Татьяна вышла из кухни, сильно захлопнув за собой дверь.
– А я?! Нанялась готовить на всю ораву, да ещё и посуду мыть бесконечно, – казалось, что вошедшая Анна обратилась к Марии.
– Я целыми днями в театре вкалываю, – чуть не плача стала оправдываться Мария.
– А мы, можно сказать, не вкалываем, а дурака валяем целый день, – не сдержалась Татьяна. – Весь дом на нас! У меня к вечеру руки отваливаются.
Бабушка Пелагея слушала разборку сестёр, сидя молча на табурете в углу комнаты. Такие баталии были не редки, тем более, что трём женщинам на одной кухне ужиться было сложно.
– Всё! Наступил предел моему терпению, – Татьяна стояла с красным лицом, уперев в бока руки. – Уеду!
– Как? Куда? – испуганно спросила Мария.
Все молча смотрели на Татьяну, а та застыв как изваяние, не знала, что сказать.
– Зачем? – тихо спросила Анна.
Татьяна ожила, повернулась к Анне и так же тихо произнесла:
– Затем.
Все успокоились, напряжение спало, и все подумали, что Татьяна погорячилась с заявлением.
– Уеду, – вдруг сказала Татьяна, – работать уеду. На Байкал.
Угроза оказалась не пустой. На следующий день Татьяна, молча собрала вещи, сказала всем: «Всего хорошего!» и ушла на станцию. Через неделю от неё пришло письмо, где она сообщала, что находится на станции Слюдянка, которая располагается на берегу озера Байкал, там устроилась в больницу фельдшером-акушеркой и получила небольшую квартиру.
– Вот такие дела, – медленно проговорила Мария, складывая письмо.
– Поживёт там, успокоится и всё нормализуется, – уходя из комнаты, проговорила бабушка Пелагея.
Недели через две после отъезда Татьяны за ужином Анна завела разговор.
– Маша, я вот что хочу сказать, – как-то не очень уверенно начала говорить Анна.
– Что-то случилось? – насторожилась Мария.
– Можно сказать – нет. Но…
Все замерли. Пелагея прижала руки к груди и напряглась.
– Я замуж выйду. Хорошо?
Звук общего выдоха разорвал тишину.
– Ты нас спрашиваешь или ставишь перед фактом? – улыбаясь, спросила Мария.