Мальчишки побежали от дома с криками: «Жиды! Жиды!».
– Ну, зачем ты так? – с какой-то обидой сказала Пелагея Афанасьевна. – Пусть бы пославили Рождество.
Яков закрыл дверь и ещё больше нахмурил брови.
– Не надо дразнить быка красным, сразу же донесут куда надо, что славили Рождество, хлопот тогда не оберёмся.
Через месяц после дня рождения Леночки, ей исполнилось 6 лет, в гости приехала Мария Сергеевна. Её приезд стал для всех большим праздником, ну и, конечно же, больше всех радовалась Лена. Целыми днями она была с мамой и практически ни на минуту не отходила от неё.
Яков в глубине своей души надеялся, что Маша останется с ними. Разговора на эту тему он не заводил, ждал, что вот-вот Мария сама всё скажет, но дни шли, отпуск подходил к концу.
– Ну вот, – явно волнуясь, начала разговор Мария. – Закончился мой отпуск, пора уезжать.
– Мамочка! Не уезжай, – с плачем кинулась в объятия матери Лена.
– Я не могу, золотце моё, мне надо ехать. Меня ждёт работа, – Мария посмотрела на Якова виноватым взглядом.
Яков молчал и нервно кусал свои губы. Хотел посмотреть Марии в глаза, но не смог, смотрел в пол.
– Не плачь. Ты с бабушкой и с папой. Наладятся у меня дела с работой, и мы будем вместе.
Пелагея Афанасьевна, наблюдая за прощанием, всё время вытирала платком мокрые от слёз глаза.
После отъезда Марии отец Лены начал пить.
– Бабуля!!! – дверь распахнулась и в коридор ввалился растрёпанный Яков. С трудом стоя на ногах, он указательным пальцем указывал на потолок и пытался что-то сказать ещё.
– Яша-а-а, – протянула Пелагея и села на табурет.
– Я, я! Я – батька Махно! Вот кто я! – Яков пошатнулся и опрокинулся назад, оперевшись спиной о стену.
– Молчи, молчи, чёрт пьяный, – запричитала Пелагея.
– Молчать! Где доча!
– На печи, спать собирается. Молчи. Чего расшумелся.
– Леночка, – ласковым голосом заговорил Яков, оттолкнулся от стены, но не удержался на ногах и упал на колени.
Лена отползла от края печи и спряталась под одеялом.
– Доча, не бойся! Я твой батька, я тебя никому не отдам! Батька Махно всех спасёт! – сопя и что-то бормоча себе под нос, Яков направился к кровати.
– Иди, иди ложись спать, – замахала на него Пелагея.
Яков остановился и повернулся лицом к бабушке, приложил палец ко рту и тихо произнёс: «Тссс». Пелагея уже начала успокаиваться, когда вдруг Яков громко запел: «Боже, царя храни! Сильный, державный…».