– Будем знакомы! Я – капитан Завьялов, для тебя дядя Андрей, а как тебя звать?
Сёма очень серьёзно пожал руку капитана своей маленькой детской ручкой и ответил:
– Меня зовут Сёма, меня мама так зовёт, а папа звал Семён, а сестра никак не зовёт, она не умеет разговаривать.
Капитан улыбнулся.
– Ты знаешь, где твои родители, Семён?
– Нет, я отстал от мамы, когда начали бомбить, они с сестрой… я не знаю где. А папа давно уже на фронт ушёл. Мы хотели уехать, но бомбить стали, и я потерялся. Когда я пришёл к реке, они уже уплыли. А потом самолёты стали в них стрелять.
– Понятно. – Капитан печально покачал головой, а про себя подумал, что если мама и сестра мальчика попали на ту баржу, то они вполне могли погибнуть. Из нескольких сотен человек фашисты убили больше половины, некоторые погибли от пуль, другие от страха прыгали в воду, где тонули. Всё это мальчик видел, но вряд ли до конца осознал, что происходило в действительности. Искать сейчас семью мальчика невозможно и бессмысленно.
К столу подсел большой человек в чёрном бушлате. Сёма на мгновение испугался, человек выдвинулся из темноты так неожиданно, что мальчику показалось, что это тот самый ворон, которого он недавно видел. Только огромный и ставший вдруг человеком.
Не заметив реакции Сёмы, Завьялов представил человека в чёрном бушлате.
– Познакомься, это капитан Егоров, он командует катером. Он заберёт тебя и отвезёт на другой берег.
Сёма неуверенно кивнул. Егоров протянул через стол свою огромную руку, и мальчик опасливо протянул свою. Осторожно пожав детскую ручку, капитан ободряюще улыбнулся и сказал:
– Не дрейфь пацан, зачислим тебя юнгой, будешь ещё бороздить моря-океаны.
Тепло блиндажа, сказочный ужин – всё это вдруг стало таким мягким, дремотным. Сёма почувствовал, что его несут, и вот он уже на деревянном настиле, укрытый шинелью, сытый и согревшийся, почти спит. Единственно, переживание за маму и сестру не давали Сёме совсем заснуть, и как только он пытался провалится в чарующее мягкое нутро сна, мысль эта выкидывала мальчика на поверхность. Так и он и болтался от сна к яви, то засыпая, то вздрагивая и просыпаясь от тревожных своих мыслей.
В один из таких моментов Сёма увидел, как плащ-палатка на двери вздрогнула, и услышал, как по доскам на земляном полу цокают большие птичьи когти. Привстав на кровати, Сёма увидел того самого огромного ворона, сидящего на развалинах дома. Птица деловита подпрыгнула на стол и огляделась. Мальчик был поражён этой величественной осанкой, этим осмысленным взглядом, поражён и околдован, он поднялся на, ноги подошёл совсем близко к птице. Ворон внимательно следил за человеком, не делая попытки улететь, только смотрел и ждал. Словно повинуясь мысленной просьбе, Сёма открыл лежащий на столе вещмешок, достал полукруг чёрного хлеба, отломил большой кусок и положил перед гостем.