Едва раскланявшись с Гирке и Килеаном
– последний небрежно уселся в кресло перед холодным камином, а
первый отошел к окну, словно его не касалось то, что должно было
произойти – граф Ариго бросил загадочную записку на стол.
— Прочтите это вслух, Тримейн, —
попросил он.
Артур Феншо-Тримейн с военной
четкостью шагнул к столу, развернул скомканную бумажку и прочитал
ее слегка охрипшим от волнения голосом. Смысл записки не сразу
дошел до собравшихся. Однако капитан, весьма похожий на старшего
брата, отличался сообразительностью и схватывал все так же быстро,
как покойный Оскар.
— Насколько я понимаю, — уточнил он
напряженным голосом, – это означает, что граф Штанцлер бежал?
— Вы очень проницательны, — ответил
Ги Ариго, скривив рот, что, по-видимому, должно было означать
ироническую усмешку.
Килеан-ур-Ломбах грохнул кулаком по
подлокотнику кресла и прошипел грязное проклятие: только уважение к
приличиям не позволило ему выругаться в полный голос. Но Энтрагу
хватило и этого: он вздрогнул, как слабонервная девица, и издал
какой-то невнятный звук, средний между испуганным писком и
мучительным стоном.
Гирке даже не повернул головы от
окна. Похоже, он один не лишился присущего Приддам
самообладания.
— Как бежал? — удивился барон Феншо,
поеживаясь словно от холода. — Это же чудовищная глупость!
— Позвольте мне объяснить вам, барон,
— спокойно проговорил Спрут, переводя взгляд с окна на старика. —
Вы же помните список, с которым господин кансильер ознакомил нас
неделю тому назад? Граф Штанцлер счел себя способным
противодействовать планам Дорака и принял… особые меры. Он рискнул
и не преуспел.
— Какие особые меры? — Феншо,
нахмурясь, смотрел то на одного, то на другого: было очевидно, что
ничего не знал только он сам да еще его юный внук, застывший у
закрытой двери в гостиную как часовой на карауле.
— Если сказать в двух словах,
любезный барон, — ядовито проговорил Килеан-ур-Ломбах сквозь зубы,
— то все зло на свете проистекает от женщин. Они навязывают
мужчинам странные идеи, и, к своему несчастью, мужчины слушают их.
Ее величество королева почему-то решила, что Ворон готов стать
нашим верным союзником против Дорака.
Старик Феншо вытаращил глаза:
— Это шутка, граф?
— Вы правы, дорогой барон, — нехотя
вмешался Ариго, все это время меривший шагами комнату. — Это была
чудовищная глупость. Но я не посоветовался с вами, поскольку дело
касалось моей сестры. Вы же знаете, что Штанцлер пляшет под ее
дудку, и я, к сожалению, тоже. Катарина убедила нас, — продолжал
он, запуская руку в свои густые пепельные волосы, — что проклятый
Ворон пойдет против Дорака, если узнает о планах развести ее с
королем.