Как могло случиться, что такие опытные люди, как министр обороны Дмитрий Тимофеевич Язов, председатель КГБ Владимир Александрович Крючков и застрелившийся сразу после провала путча министр внутренних дел Борис Карлович Пуго допустили, что все три дня путча исправно работали международная, внутрисоюзная и городская телефонная связь, вокзалы, аэропорты, почта и телеграф? Взяли бы себе в консультанты любого недоросля-старшеклассника, который из школьных учебников знает, кáк устраиваются государственные перевороты! Или, как уверяет нас в этом Павлов, члены ГКЧП изначально поставили перед собой задачу всячески избежать кровопролития? Тогда зачем было вводить в Москву войска? Были уверены, что один вид боевой техники и вооруженных солдат испугает Ельцина и вынудит его капитулировать?
Ельцин ничуть не испугался этой «массовки», к которой прибегают режиссеры театральных и кинопостановок, чтобы показать «масштабность» задуманных ими сцен. Он поступил единственно правильно: позвонил первому заместителю министра обороны СССР Павлу Сергеевичу Грачеву, которого хорошо знал, и потребовал прислать для защиты от возможного штурма Белого дома танки. Грачев и прислал, за что Ельцин после развала Советского Союза сделал исполнительного генерала министром обороны Российской Федерации и произвел его в генералы армии.
Да и не входило ни в чьи планы применить оружие, – ни в планы Ельцина-Горбачева, ни ГКЧПистов. Не случайно в ту пору зашли разговоры о том, что заговор погубил мягкотелый Крючкова. Не мог-де он отдать приказ действовать в Москве 1991 года, как в Кабуле 1989 года при захвате дворца Амина! Интеллигентность ему помешала.
Словом, с какого бока ни подходи к рассмотрению провала путча («самороспуска ГКЧП», по определению В. Павлова), оставил он впечатление дурно сыгранного спектакля, поставленного по наспех написанному сценарию и режиссерски абсолютно бездарному.
Какие уроки можно извлечь из организации и скоротечности провала ГКЧП? Лишь один. Власть в России изначально выстраивалась в виде перевернутой пирамиды, опирающейся своей вершиной на самодержца в лице князя, царя, генсека или президента. Единственная опора такой власти, позволяющая ей удерживаться, не широкие слои населения, а грубая сила в виде вооруженной дружины (армии), опирающейся, в свою очередь, на сонм дьяков-чиновников. Малейшее разбалансировка этой шаткой конструкции приводит к разрушению не только власти, но и всего государства, как это случилось перед самым нашествием татаро-монголов, когда каждый из расплодившихся за три с половиной века наследников Рюрика объявил себя великим князем и, развязав между собой борьбу за верховную власть (суть – гражданскую войну), раскроил Русь на множество крохотных самостоятельных княжеств.