…На палубе было полно народу – собрался, казалось, весь экипаж «Кобры» и не меньше десятка человек с каждого из остальных кораблей – но Эрнеста почему-то сразу же увидела именно Винченсо. Раскрасневшийся, возбужденный, в расстегнутом жилете, он стоял на капитанском мостике и размахивал какой-то бутылкой, в которую, как она успела разглядеть, вложен был клочок белой бумаги.
– Смотрите, братья! Вот оно, сообщение со сведениями о нашем маршруте, адресованное неприятелю! Подписанное…
– Это ты мне подбросил, – глухо, хрипло перебил его Билл. Двое дюжих матросов за плечи удерживали его на коленях, и при виде этой унизительной позы у Эрнесты потемнело в глазах.
– Пропустите, пропустите меня! – изменившимся голосом потребовала она, проталкиваясь к другу и сразу же беря его за руку. – Вставай, Билл, вставай, все в порядке… Отпустите! Что случилось, в чем они тебя обвиняют?
– Нэнси, – с какой-то исступленной мольбой глядя на нее, торопливо заговорил мужчина, – Нэнси, Богом клянусь, я никогда в жизни…
– Уильяма поймали, когда он отправлял это сообщение нашим врагам, – поспешно перебил Винченсо, спускаясь с капитанского мостика и подходя к ним. Злополучную бутылку он все еще держал в руках. – Вот, можешь взглянуть и убедиться, это его почерк.
– Да я и так скажу вам, что это подделка! – в запале крикнула девушка, но, спохватившись, выхватила бумагу: – Нет, нет, лучше я все-таки взгляну… Вот, капитан, посмотрите! Билл всегда делает большие отступы, когда начинает писать с новой строки – мистер Стэнли, помните, вы жаловались, что на него бумаги не напасешься? Вот, вот, еще взгляните: буква «а» написана по правилам, хотя Билл всегда ставит крючок вместо перекладины, и здесь…
– Мисс Морено, – Винченсо, зная ее нелюбовь к этому обращению на английский лад, крайне редко называл ее так, но теперь Эрнеста даже забыла его поправить, ее потряс его тон: официально-холодный, враждебный, словно у совершенно постороннего человека. – Мисс Морено, некоторые искажения почерка – возможно, кстати, сделанные намеренно – не снимают подозрений с человека, чьему преступлению есть свидетели и очевидное объяснение. В него, смею заметить, входят и ваши попытки…
– Какие еще свидетели? Да ты спятил, Винченсо! – в отчаянии закричала она, позабыв, что, теряя спокойствие, играет по его правилам: вся команда настороженно наблюдала за ними, слушая каждое слово. – Ребята! Разве вы забыли, о ком речь? Помните, как мы попали в мертвый штиль возле Сен-Симонса и стояли там три недели, не зная, случится ли вовсе попутный ветер? Не Билл ли тогда поддерживал всех и каждого, когда и у капитана, и, если честно, у меня опустились руки? Помните, как в схватке с «Грозой пиратов» Билл первым ворвался на вражескую палубу и зарубил их капитана? Помните ли, как он застрелил рулевого «Морской Удачи», благодаря чему мы смогли тогда не только одержать победу, но и забрать себе судно почти без потерь? Помните…