– Такая уж…
– Молодец, Катя! Спасибо тебе огромное.
– Не за что… – девчушка презрительно посмотрела на парашютиста. – Лезут, гады…
Старков приказал офицеру записать со слов тех, кто задержал лазутчика, как все это было, а остальных попросил разойтись.
– Нам надо работать, товарищи…
Люди не очень охотно стали расходиться. Старков подошел вплотную к парашютисту:
– Ну, герой Гитлера, назовись.
Подняв голову, парень с тупым страхом смотрел на Старкова и молчал.
– Фамилия? Имя? – повысил голос Старков.
– Куницкий, – негромко и хрипло ответил парашютист.
– Яснее, громче.
Парашютист прокашлялся:
– Куницкий Петр.
– Где в плен сдавался?
– Нигде не сдавался. Освобожденный я.
– Что значит освобожденный?
– Сидел в минской тюрьме. Немцы освободили.
– За что сидел?
– По тридцать пятой.
Старков переглянулся с Марковым.
– Академические кадры, ничего не скажешь. Что собирался здесь делать?
– Ничего не собирался. Думал, как сяду, дам деру куда подальше. В Сибирь, к примеру.
– Тебя обучали?
– Две недели и пять дней.
– Где?
– В спецшколе…
– Они, – тихо сказал Старков Маркову.
Он приказал офицеру доставить пойманного в Наркомат госбезопасности и кивнул Маркову.
– Поехали домой.
Шагая по лесу, Старков улыбался и посматривал на Маркова.
– Ну, как у нас с нервами?
– По крайней мере знаю, где они находятся, – отшутился Марков.
Старков остановился.
– Знаете, о чем я думаю? Ваша группа будет действовать там в благоприятнейших условиях. Да, да, Михаил Степанович, в благоприятнейших. Вспомните того первого, которого привез Петросян. Немец, не то что этот уголовник. Насколько у него спеси хватило? Ровно на сутки. А потом как он лебезил, как покорно ползал на брюхе, как поносил всю свою епархию! Ведь его же уверили, что война с Россией – веселая прогулка. И академики Канариса тоже развращены успехами. После легких добыч в Европе у них должна быть очень опасная для господина Канариса самоуверенность и наглость. Вы только подумайте, они вот на этого типа, на тридцатипятника, возлагали задачу подорвать наш тыл! Наглецы! А тут Катя… – Старков посмеялся. – Одна Катя, и сюжету конец.
Они вышли к машине и остановились, любуясь зеленым коридором шоссе, по краям которого крутым водопадом рушился солнечный свет.
– И между тем – война… – тихо оказал Старков и вздохнул. – Садитесь, Степаныч. Надо ехать, война не ждет…