– Бабушка, ведь это я сделал, я… я слепня посадил!
– Что будешь делать с озорником?!
И никто в доме не знает, что с ним делать. Всем он надоел и всем он мил. Такой шаловливый, и такой добрый и занятный. Всем надосадит и всем угодит. Всех разжалобит и всех насмешит.
Случилось раз зимой, что Макса не пустили гулять в сад.
– Куда ты пойдешь, – говорила бабушка, – вьюга, холод.
– Не ходи, батюшка, – уговаривала мамка, – не ходи, родной, простудишь грудку, головку, – видишь, ты какой хилый, тебя и в комнате-то надо в охлопочках держать.
И Макс не пошел. Целый день он дулся, хандрил, а вечером вдруг развеселился.
– Слушай, бабушка, я тебе сказку расскажу.
– Ну! расскажи, расскажи, мой забавник.
И Макс принялся рассказывать. А из девичьей тихонько уже выползли девушки и расположились слушать, какую будет барич сказку рассказывать.
– Сеял мужик репку, – начал Макс…
– Гречку, сударь, а не репку, – поправляет мамка.
– А ты не перебивай, а то я не буду рассказывать, – обижается Макс. – Сеял мужик репку, садил ее в грядку. Которое семечко попало на камешек, его птички склевали, которое попало между грядок, его ветром сдуло, а одно семечко попало в теплый уголок, в котором было много навозу. «Вот как хорошо, – говорит семечко, – и тепло и мягко. Просто раздолье!» – «Погоди, – говорят ему другие семечки, – как бы с большого тепла не стало холодно». Но семечко их не слушало и выпустило корешок прямо в навоз. «Ну, – сказали другие семечки, – тише едешь, дальше будешь. Мы еще погодим».
И они ждали несколько дней и потом начали расти. Их маленьким корешкам было очень трудно. Земля была жесткая, холодная. Но зато корешки их стали крепкие, длинные, а у семечка в навозе самый кончик корешка совсем сгнил.
И вот пошел дождичек. Все корешки начали пить воду и, наконец, сказали: «Довольно; много нельзя пить!» – «Как нельзя, почему нельзя! – кричало семечко, которому было тепло в навозе. – Так хорошо пить. Вкусно!» – И оно пило, пило, так что весь корешок его налился водой.
Потом начали все корешки раздуваться. Стебельки от них выпустили много новых листьев, и сами корешки стали репками.
Долго ли, скоро ли, наконец, все репки выросли. И репка в навозе раньше всех. Она стала такой большой репкой, пухлой, да нежной, что на всех смотрела гордо и спесиво.
– Вот видите ли, – говорила она, – как хорошо расти в навозе!