В первый день, еще не было восьми, Исмаил уже был у дверей филиала банка, в пиджаке, брюках и на этот раз в уже не позаимствованном галстуке. Для него филиал был как крепость. Он переживал, опасаясь того, что кроется за этими матовыми высокими витринами. Хотелось бы ему, чтобы там было так же, как в кофейне Али-Индуса, чтобы он спокойно и без тревоги мог войти, громко поздороваться, спросить знакомых, как дела, открыть кран над раковиной и вымыть руки и лицо, потом сесть, где захочется – а банк, и пиджак, и брюки, и галстук сдавливали его. Если бы не мать, он не пошел бы сюда. Он готов был получать водительские права и работать на грузовике, ездить с ней продавать фрукты, и тысячу других дел делать – но не банк. А мать на двух профессиях упорно настаивала, и прямо так и говорила: или нефтянка, или банк. Нефтяная фирма – по причине больших там денег, банк тоже: сотрудники там очень опрятные и собранные, вся работа их с деньгами, и уж обязательно их собственные зарплаты – высокие.
Он подошел ближе, обе руки, как козырьки сбоку глаз, приложил к стеклу и посмотрел внутрь. Там был мужчина, вытирал столы. Исмаил постучал пальцем в стекло. Мужчина поднял голову, потом вернулся к своему делу. Исмаил еще раз постучал и дал ему знак подойти к двери и открыть ее. Мужчина бросил тряпицу на стол, быстрым шагом пошел к дверям, открыв их, высунулся и спросил:
– Ну что стучать спозаранку? Видите, что никого нет? Я уборку делаю.
– Я это, по работе.
– Хорошо, но пока нет сотрудников, с восьми работа. Тогда и сделают всю вашу работу.
Он был высокий, живот у него был вздутый, шея тонкая, а голос – густой. Он скрылся в филиале и закрыл дверь. Было еще без четверти восемь. Исмаил пошел к железной дороге. На пересечении улицы Саадат и железной дороги стояла маленькая будка стрелочника, ее два небольших окна смотрели в разные стороны. Заглянув внутрь, Исмаил увидел лежанку, а на ней – свернутое постельное белье. В другом углу комнаты на огне грелся закопченный чайник. Ему понравилась и эта будка, и та жизнь, которой жил стрелочник. Он рассматривал все с жадностью. Филиал и время, приближающееся к восьми, исчезли из его сознания. Стрелочник с удивлением смотрел на молодого человека в галстуке, заглядывающего в его будку. Через некоторое время и Исмаил заметил стрелочника, и они уставились друг на друга. Тот был средних лет, худой, с морщинистым лицом и длинными русыми волосами, свешивающимися из-под фуражки, одетый в темно-синюю форму с золотистыми пуговицами.