Али-Индус быстро возразил:
– Нет, он сообразительный, посмотрите в его глаза: ничего подобного. Прозвали его Исмаил-синеглаз. Отца нет, а мать их едва концы с концами сводит. Бедняга вчера ходил устраиваться в банк – так эти животные только посмеялись над ним, очень грубо, он так расстроен был. Вчера ночевать домой не пошел. Вот только что, перед вами, мамаша его здесь была, можно сказать, скандал целый устроила.
– Надо же!
– Да буду я вашим вечным должником, Айаз-хан, если бы вы могли помочь ему с работой. У меня-то руки коротки.
– Говоришь, хотел в банк устроиться?
– Да, Айаз-хан.
– Ну, это несложно, прямо завтра пусть идет к этому парню, директору банка, что на углу. Скажешь ему, Айаз прислал. Я ему позвоню.
После этого он положил на стол ассигнацию в сто туманов и встал. Уходя, громко сказал Исмаилу:
– Будь здоров, молодой человек, и ты тоже, Байрам-длинный, и ты, Али, будь здоров.
Хатем проворно открыл перед ним дверцу «Бенца». Оба сели в машину. Хатем завел двигатель и тронулся. Али-Индус взял ассигнацию в сто туманов, отнес ее, бросил в ящик кассы и сказал Исмаилу:
– Бог тебе помог. Теперь иди спокойно домой, а завтра поутру первым делом – к директору банка, что на углу, скажешь: меня прислал Айаз-хан.
– И все?
– И все, все дела.
Так, без каких-либо усилий со стороны Исмаила, все узлы, один за другим, оказались развязаны, и цель – скорее матери, чем его собственная – была достигнута. То отделение банка, в котором ему предстояло работать, находилось в конце десятиметровой[3] улицы Саадат – это была оживленная магистраль, упирающаяся в железную дорогу; между ней и банком находилось еще несколько магазинов. По другую сторону рельс оставались еще огороды и бахчи, тянулись глинобитные полуразвалившиеся стены и возвышалась старая рефрижераторная установка, издали напоминающая крепость. По ту сторону железной дороги начиналась территория дознавательной базы жандармерии, а эта сторона относилась к полицейскому участку. Рядом с железной дорогой раскидывали свои ковры организаторы азартных игр – и, если показывался полицейский патруль, игроки бежали на ту сторону железной дороги, если же появлялись жандармы, они перескакивали на эту сторону, причем ни полицейские патрули, ни жандармы не выходили ни на шаг со своей территории, как если бы это были пограничники двух стран, не имеющие права переступать государственную границу.