Она приподнялась на диване и бросилась Егору на шею.
– Ну прости, прости… – ее руки торопливо теребили волосы и плечи Егора. – Я постараюсь быть паинькой, чтобы тебе не было за меня стыдно. Помири нас, и я постараюсь больше его не злить, если уж для тебя это так важно…
Егор невольно улыбнулся, поцеловал ее в висок и проговорил:
– Да, Юля, для меня это важно. И еще, пожалуйста… Не трогай его.
– То есть?
– Ну… Руками к нему не прикасайся… – смутился Егор.
– Это такая шутка? – хмыкнула Юлька.
– Это очень серьезно.
– Он что, ледяной или сахарный?
Егор покачал головой и ответил так, как ему казалось самым доходчивым:
– Видишь ли, это все из-за того дикого случая в детстве… Так сказать, сопутствующее обстоятельство… Когда его трогают чужие руки, ему бывает очень больно. А так получилось, что все руки, кроме моих, для него чужие. Ему очень трудно, понимаешь?
– Бро-о-ось… – Юлька изумленно раскрыла карие глазищи. – Да врет он, наверняка. Цену себе набивает.
– У него на теле много следов: ушибы, ожоги… Я видел, как они появляются, я много раз лечил их. Поэтому я всегда бываю с Родионом, чтобы по возможности уберечь от чужих прикосновений, – пояснил Егор.
– Так ведь он голышом-то на людях небось не ходит… – задумалась Юлька. – Разве через одежду он тоже что-то чувствует?
– Не сразу и не так остро, но чувствует, – пояснил Егор. – Ты бы видела, какие синячищи ты ему только что поставила.
– Но так же не бывает!
– Бывает. Самовнушение такое. Больная фантазия, давний страх… И он с этим живет.
– Тебе не потакать ему надо, а лечить!
– Я просто стараюсь его беречь, – вздохнул Егор.
Юлька надолго замолчала, обдумывая новость. Ее лицо стало серьезным.
– Так получается, он и с женщинами вообще не?.. – начала Юлька.
– Вообще не, – подтвердил Егор.
– Бедняга…
С этим Егор был полностью согласен.
– Боже мой, ужас какой, – Юлька аж передернулась, вздохнула и покачала головой. – Кажется, я вполне прониклась чувством вины. Когда будет удобно, можешь отвести меня к нему. Я извинюсь.
Она сидела серьезная и печальная. Она была рядом, и ее можно было одернуть, отругать, пристыдить, великодушно простить, расцеловать и завалить в постель. И если половиной этих возможностей Егор уже воспользовался, на остальное его как-то не тянуло. Ничего сегодня с утра не клеилось. Впрочем, нет, не с утра, а со вчерашнего вечера… Дернул же Родьку черт ввязаться в разборки с Гильдией!