***
В
январские иды, в год консульства Тиберия Цезаря Августа и Луция
Элия Сеяна мы с отцом находились в его префектуре и занимались тем,
что просматривали пергаментные свитки с хозяйственными записями. У
отца возникло подозрение, что поставщики древесного угля обманывают
нас, и мы проверяли, сколько и по какой цене мы купили угля в
предшествующие годы. Эту работу следовало поручить
вольноотпущеннику, ведавшему хозяйством двора, но его-то отец как
раз и подозревал в сговоре с угольщиками. Мы работали увлеченно и
как раз начинали выводить вольноотпущенника на чистую воду, как в
дверь постучали.
–
Войдите! – ответил отец недовольно.
Это был Скавр, центурион дежурной когорты. Торопливо выбросив руку
в приветствии, он выпалил с порога:
–
У ворот центурион с солдатами. Говорит, прибыл из Рима по поручению
консула.
Отец встал. По его лицу я сразу понял, что далее заниматься углем
нам не придется.
–
Ты впустил его? – спросил отец.
–
Нет! – Скавр замялся. – Я поступил неправильно?
–
Правильно, – успокоил отец. – Как выглядят гости? Сколько их?
–
Центурион и восемь солдат. В полном вооружении, верхом. С ними еще
какой-то старик, по одежде – вольноотпущенник. Видно, что они долго
скакали. Уставшие, одежда в грязи.
–
Преторианцы на лошадях, – усмехнулся отец. – Неделя пути… Этот
контуберний не скоро сможет маршировать по римским улицам. Построй
во дворе свободных солдат! – велел он Скавру. – В полном
вооружении. Затем впусти гостей. Отведите их лошадей в конюшню,
гостям предложи умыться и вина с дороги. Затем препроводи сюда.
Вели преторианцам оставить пилумы и щиты в казарме, станут
сопротивляться, окружи и отбери силой. Мечи пусть сохранят. Не
хватало, чтобы они своими палками чаны с металлом перевернули, –
пояснил он Скавру, но я сообразил, что вовсе не это соображение
заставило отца отдать приказ. Скавр это тоже понял.
–
Будет исполнено, префект! – улыбнулся он и убежал.
Отец подошел к шкафу и достал панцирь; короткий, из двух пластин,
выкованных по форме тела – защитное вооружение префекта. Панцирь
был позолочен и украшен бронзовыми медалями, полученными отцом в
легионе. Я помог ему застегнуть ремни, затем быстро надел свою
центурионскую лорику. Без медалей. Шлемы остались в шкафу. Мы
накинули перевязи с мечами и встали у стола. На душе у меня стало
тревожно. Я не помнил, чтоб мы встречали гостей при оружии.