Точнее некуда. Несмотря на многочасовое лежание на кровати в
номере со штекером в голове, чувствовал я себя сносно. Но все равно
чуть подволакивал левую ногу. Потому что она болела там, в игре.
Ярл Антор снова передавал привет из «Гардарики» – только на этот
раз в реальность просачивалась боль. Я не ощущал ее, но все равно
инстинктивно при каждом шаге чуть заваливался вправо, чтобы не до
конца переносить вес со здоровой конечности… В смысле – здоровой
ТАМ.
– Нормально! – буркнул я, силой заставляя себя идти ровно. –
Жить буду.
– Антон, это потому, что ты все время лежишь! – Катя дернула
меня за руку. – Тебе надо разминаться. Вставать почаще, ходить…
– Да знаю я, Кать, – огрызнулся я. – Идем!
Но далеко уйти не получилось. Стоило мне потянуть Катю за
собой, как перед нами тут же выросли два… субъекта.
– Эй, мужик, тормози! – один из них загородил мне дорогу,
расставив руки в разные стороны. – Куда девушку тащишь? Нормально
все?
Я по привычке попытался переключиться на «Истинное зрение»,
но на этот раз пришлось довольствоваться обычным.
Темные куртки из похожего на клеенку кожзама, вытянутые на
коленках спортивные штаны и поддельные – явно с местного рынка –
«найки» на ногах. У одного из местных аборигенов под курткой
виднелась футболка с медведем и какой-то псево-патриотической
надписью, и оба – несмотря на не слишком-то солнечную погоду –
зачем-то нацепили черные очки. От них здорово попахивало пивом, и
на ногах они держались не то, чтобы совсем уж ровно, но вид при
этом имели весьма самоуверенный.
Да уж… В Питере такие окончательно вымерли еще лет десять
назад, а здесь вот, похоже, сохранились.
– Никуда не тащу, – буркнул я. – По делу идем.
– А я не тебя спрашиваю. – Абориген сложил руки на груди и
повернулся к Кате. – Кисуля, если этот утырок тебя обижает, ты
только скажи…
– Все нормально! – Катя вцепилась мне в руку. – Это… это мой
муж!
Ничего себе сюрприз.
– Муж – объелся груш! – хохотнул второй абориген. – А то мы
ведь и напомнить можем, как…
– Напоминалка не отросла. – Я шагнул вперед и задвинул Катю
себе за спину. – Вы бы шли себе дальше… уважаемые.