– Князя и супругу его я в гостевых покоях разместила, – стоя возле раскрытого бюро, загибала она пальцы. – Перина там, по виду, не новая. Видать, из хозяйских покоев перенесли, когда новую набили, но добротная: мягкая, сухая, без запаха. Я ее маненько подогрела раскрытую, да отдушенным бельем свежим перестелила. Княжну в детскую опочивальню пустила, что над кухней, дальняя. Там всю зиму тепло сочится, а потому и опасаться за рухлядь всякую не надобно. Там и занавески, и обивка шелковая, и постель свежая. Хорошо и уютно в светелке, ровно как все время живут. Вина и меда, коли так пировать станете, как по приезду, токмо на два дня хватит. Прочие припасы на неделю растянуть можно.
Андрей, поднялся от бюро, наклонился:
– Хлопотунья моя, – шепнул в самое ухо, касаясь его губами.
– Щекотно, княже, – поежилась она, но не отодвинулась и попыталась продолжить: – Воду почерпали всю из колодца. Лошадям, да в дом, да на баню. Запаса-то не держали, дабы не померз, вот разом и вычерпали. Снег надобно топить, человека в баню поставить…
– И что же теперь делать?! – испуганно охнул Зверев, подхватил ее на руки и понес в опочивальню.
– А еще сена на седьмицу самое большее осталось, – продолжала она, дергая ногами. – Овса и вовсе не осталось…
Смолкла Варя только, когда Андрей закрыл ее рот поцелуем. Лишь после этого она забыла про дела хозяйственные и отдалась душой и телом во власть своего любимого и господина.
– Ты забыла сказать еще одно, – шепнул ей Зверев. – В доме так много народа, что ночевать тебе будет больше негде, кроме как здесь.
– Грамоту тебе из дома намедни посыльный привез, – ответила приказчица. – На шкафу твоем письменном лежит. Не заметил?
– Потом, – потянул Андрей завязки сарафана. – Все потом.
Но в объятиях любимой про всякие «потом» он, естественно, сразу и начисто забыл.
* * *
По давешней привычке, воспитанной в барчуке Пахомом еще с младых ногтей, утро князь Сакульский начинал с сабли. Сперва не меньше получаса «игра» клинком, чтобы его вес, баланс, форма и верткость вошли в привычку, чтобы ощущался он не оружием, не инструментом, а частью самой руки. Затем – отработка упражнений. Последовательности действий, что в схватке чаще всего могут пригодиться. Такие вещи рука сама «рисует», даже если воин отвлекся на что-то, думает о другом, что делать не знает. Голова еще думает – а рука, глядишь, уже и наколола на клинок неумелого противника.