отом, прокисшим вином и похотью. Комнаты в
этом заведении сдавали не интересуясь документами и планами на
будущее. Одноглазый, похожий на пирата хозяин смерил меня
настороженным взглядом:
– Надеюсь, стражники не припрутся
следом за вами? – голос был неожиданно тонким, не подходящим
внешнему виду.
– Нет.
– Третий этаж... – он покосился на
мою щёку, испачканную уже подсохшей кровью, сгрёб монеты и выложил
ключ на прилавок. – Девятый номер по левую сторону... сеньор.
В соседнем номере, судя по оханью и
скрипу кровати, обосновалась портовая шлюха. Она лениво стонала,
называя клиента «mi pobre chico» (4), а тот, изображая старого
морского волка, сквернословил и захлёбывался от восторга.
Какой-нибудь сопливый юнга с торговой посудины.
По дороге в ночлежку я зашёл в лавку,
где купил солонины, несколько ломтей хлеба, похожих на куски глины,
и бутылку красного вина. Не знаю зачем – голода я не чувствовал.
Голова раскалывалась от боли, а руки предательски дрожали.
Интересно, какая это контузия по счёту? Уж точно не первая.
Я выбил пробку и отхлебнул вина.
Впервые за время, проведённое в этой параллельной реальности, не
хотелось вернуться в наш мир. Наоборот – хотелось убивать. Медленно
и с удовольствием. Меня словно выжгли изнутри, оставив чёрную,
звонкую от злобы оболочку. Ненависть – да, была. Это хорошо. Хоть
что-то в душе сохранилось. Человеческое.
Ещё один глоток вина...
Ну что, Сергей Владимирович Шатров?
Опять вернулся к началу истории? Опять остался один на один с чужим
миром? Одиночества я не боялся. Это чувство никогда не страшило.
Меня словно толкнули в привычную колею, когда рассчитываешь только
на себя. Всю жизнь так было и будет. Таким, как я, не грозит уютная
старость в окружении детей и внуков. В лучшем случае – пуля.
Подвинул поближе стул и начал
выкладывать вещи из карманов. Сказалась каторжная привычка носить
всё самое ценное с собой. Револьвер, дюжина свинцовых пуль в
мешочке, медная коробочка с капсюлями и наваха, купленная ещё в
Сантьяго-де-Лион. Маленькая бронзовая пороховница – аккурат на
дюжину выстрелов. Паспорт Российской империи, записная книжка,
конверт с бумагами Мартина Вильяра. Огрызок карандаша, пачка мятных
леденцов и кожаный портсигар с полудюжиной тонких сигар. Часы и
спички. Не густо... Деньги? Деньги у меня были. Курдогло после
возвращения из экспедиции выплатил мне жалованье, как одному из
проводников. На первое время хватит, так что смерть от голода не
грозит.