Степан Петрович от воспоминаний раскраснелся и говорил очень увлечённо. Видно, нечасто доводилось ему пересказывать эту историю.
– Я ей: "Куда это ты меня заберёшь, и кто ты такая вообще?" А она в ответ: "Да какая тебе уже разница?" – и лезет в пузырь языком своим раздвоенным. И тут прямо разобрало меня! Вот наглая ж тварь – я жив ещё, а она уже мою настойку жрёт. Выхватил у неё настойку, пальцем горлышко заткнул и говорю: "А ну-ка веди себя прилично, говори, кто ты и куда собралась меня тащить, тогда налью тебе мензурочку!" Она остепенилась, приняла приличный вид, села у кровати, рассказала, что она смерть, что ходит она не с косой, а с мешком (мешок мне тут же предъявила), что сдать ей положено меня на склад и что если я сам сейчас в этот мешок залезу, чтобы ей меньше труда, то будет она мне очень признательна. То есть поведение всё равно наглое, вызывающее, неспортивное, я бы сказал, поведение, а меня такое и на смертном одре заводит. Я ей, как обещал, налил в чашку чуток, сам приглядываюсь. Лакает, языком своим противным облизывается. В секунды выжрала и хвостом, как собака, виляет, ещё просит. "Не, – говорю, – больше не дам, завтра приходи, а то много слишком!" Она тут ощетинилась, за палец меня цап, больно, а я чую – так же больно, как было в груди мне. Так вот кто, значит, меня кусает там! Ладно. Хитрю. Накапал ей ещё побольше. Она вылакала и охмелела. Глаза змеиные косые, водит её. И что на меня нашло тогда, не знаю, а взял и выпалил ей: "Спорим, что не заберёшь меня ни завтра, ни послезавтра?" Она удивилась, почему, мол, да как. А я ей соврал, что у них на складе переучёт идёт, и всё равно туда никого не сдать, "ни мышонка, ни лягушку, ни неведому зверушку", ни, тем более, меня. Она озадачилась: "Ты почём знаешь?", а я не потерялся: "Так я лежу только новости и смотрю, делать-то нечего больше. Там говорят, что вчера и сегодня невиданное сокращение смертности на Земле – не помирает никто. Так что готов спорить, что ни сегодня, ни завтра ты меня не заберёшь!" Она давай возмущаться, мол, нечестно так, против правил. А я ей в ответ, что хлебать чужую настойку при живом хозяине тоже против правил, так что квиты. "Ну ладно, – говорит, – давай спорить. Если проспоришь, сам в мешок лезешь, всю дорогу до склада сидишь тихо и сбежать не пытаешься!" Я в ответ согласился и договорились, что если не заберёт она меня сегодня-завтра, то оставит в покое и уберётся восвояси с пустым мешком с глаз долой из сердца вон.