— Спасибо. Милейший местер, помолитесь за нас, пожалуйста.
Надеюсь, вы будете делать это молча, а я пока поем.
— Вы гоните от себя мысли о смерти, — с сожалением сказал
он.
То ли я слишком вежливая, то ли просто нервы себе щекочу.
— Зато я направляюсь прямо к ней в лапы.
— И не заботитесь о том, что после?
— Я узнаю, что там после, когда это случится.
— То есть вы все же верите, что там что-то есть?
Вот теперь я разозлилась.
— Слушайте, вы дадите мне позавтракать или нет?
— Телесная пища волнует вас больше духовной?
Ха! Его определенно занесло. И это с его стороны большой промах,
потому что уважения к сединам во мне нет. Вспомнишь Иннза и
Хейнрри, и всякое уважение пропадет.
«Малыш, ко мне!»
Нукта обрадовался, что я о нем вспомнила, и мягко перетек через
декоративную оградку из хлипких реек.
— Как по-вашему, — спросила я, — он похож на
ангела-хранителя?
— Послушайте, — он с неудовольствием поморщился, — все же
животное…
— Сейчас вы встанете, выйдете отсюда и задумаетесь о том, что
делают с паникерами в военное время. Если вы этого не сделаете, то
выйдете отсюда вместе с креслом. Я с удовольствием компенсирую
хозяину убыток.
Он поднялся с видом оскорбленного благородства.
— Мне жаль вас, — сказал он. — Я помолюсь о вашей душе.
— Спасибо. Всего вам хорошего.
Проповедник ушел. Мне улыбались, и настроение у меня
поднялось.
Отличный был омлет. И пирожное — объедение. Это кафе «Зеленая
лента», третье, если идти по набережной от Морского бульвара
направо. Рекомендую.
Бульвар до самой площади был почти безлюден и тих. Только где-то
в переулках играла музыка. Неведомая поп-группа, из тех, что
меняются каждый сезон, слабеньким, но слаженным квартетом выводила
скороспелый хит. Или не скороспелый? Мне показалось, я уже слышала
эти простенькие слова. В фильме о Первой войне?
Как немыслимо светла
наша Древняя Земля,
бриллиантовое Сердце Ареала…
Нет, точно скороспелый. В Великую войну Землю еще не называли
Древней. Тогда не существовало Земли-2, а была Рии-Лараат,
провинциальная, не заселенная почти колония анкайи…
Я сморгнула. Вдалеке над площадью летающие сады, ярко освещенные
утренним солнцем, медленно плыли по своим орбитам вокруг здания
Главного управления флота. Зеркальные поверхности блистали. Истомой
имперской мощи веяло от картины, и я снова вспомнила местера Санди.
Он бы сумел написать так, чтобы каждый поверил: это непреходяще.
Неуничтожимо.