Представьте, что у вас вместо стоп вдруг появились кисти, словно
на руках. С длинными пальцами. И вы можете брать ими предметы,
скручивать кукиши… зато ходить не очень удобно.
Вот приблизительно так.
А Дитрих улетел на Древнюю Землю по делам и не возвращался
месяц. Мы разговаривали с ним по галактической целую минуту каждый
день. Уйму казенных денег спустили. Ха! Беседу мастера по работе с
живым оружием и преподавателя Академии Джеймсона просто обязано
было оплачивать государство.
Хотя бы в качестве компенсации.
Я очень скоро на собственной шкурке прочувствовала, что такое
учить подростков. Да еще бешеных подростков с хорошей физической
подготовкой.
Неужели мы с подругами тоже были такими? Лимар, Элен, Николь —
точно. Я помню их.
Неужели — и я?
Я вела практику. То есть мы. С Малышом. И мне жаловались, что
нукты неуправляемы, что некоторые элементы боя невыполнимы, что
идея «среза влет» противоречит законам физики, и что кто-то пихает
кого-то своей здоровенной башкой прямо в задницу, обнаруживая
гадский характер.
Бедная Даниэла. Как же мы ее доводили.
Я смеялась, а потом вспоминала, что через несколько лет эти
девчушки, которые уже не годятся мне в сестры, хотя еще не годятся
в дочери, — встанут в строй. Даже если война к тому времени
кончится, — наша профессия опасна и в мирное время. Они могут
погибнуть.
А я останусь. И буду учить новых. И новых. А они будут уходить и
уходить, и кто-нибудь, может, вернется посмотреть, как теперь там,
где тебя примут с радостью… Но, скорее, придут те, кто потерял
оружие — сухие, с прямой спиной, с безжизненными глазами, в глубине
которых надежда…
Все это было моей жизнью.
Прежней.
Теперь наступила другая.
Наверное, она лучше. Но человеку сменить жизнь куда труднее, чем
змее — кожу. Иногда мне тоскливо, что я больше не пойду драться.
Биопластик не только замедляет старение, но, кажется, едва ли не
запускает его обратно. Хотя это иллюзия. Это все Малыш, неистощимый
энергоблок. Кесума и ее физическая форма — свидетельство тому, что
делает с человеком живое оружие. Да, сейчас люди живут дольше, чем
раньше. Лет двести назад шестидесятилетний считался стариком, а еще
лет за двести до того стариком был и сорокалетний. Но Кесума
воевала. Она прошла через ад. После такого долго не живут. Если
выживают, конечно. Ресурсы организма заканчиваются, и все. Долгой
жизнью бывает только спокойная жизнь. А Кесума не только жива и
здорова, но даже водит «крысу». Это Гарм. Его сила, часть которой
причитается ей.