И после такого Кесума не может умереть в больнице или доме
престарелых. Лучше однажды лечь и уснуть где-нибудь в джунглях.
Потерять сознание в «крысе» и разбиться.
Я ей позавидовала. Я-то точно не умру старой. А хочется.
— Ну как? — спросила она наконец. — Готова? Давай направление,
оставим здесь. Ну их, бумажки. Потом все подпишем, напишем,
распечатаем в экземплярах и выкинем. А сейчас лучше пойдем искать
мастера. Он один. Игорь, второй, на Урал к родне улетел… а Дитрих в
орхидеях.
Мы действительно нашли его в орхидеях.
У побережья, подступая к самой соленой воде, тянулись к небу
исполинские деревья с зеленоватой корой. Или не деревья. С тем же
успехом они могли быть чем-то вроде гигантских хвощей. Подлеска
почти не было, но по стволам вились в невероятном множестве и
разнообразии цветущие лианы. Замысловатые, словно нарочно
придуманные, яркие соцветия. Чудесное место.
За стволами шумел прибой.
Здесь нет купальщиков, поэтому нуктам разрешают плавать в море.
Им это очень нравится. Оград нет — малыши все равно не уйдут от
матерей, а самки существа разумные. Кесума дружески сжала мою
ладонь, шепотом пожелала удачи и отправилась обратной дорогой.
Он вышел мне навстречу из-под ветвей, ниспадающих до земли. Я
узнала сразу. Не узнать невозможно.
Мастер.
Всеобъемлющее спокойствие. Душевная гармония, глубокая и полная
скрытой мощи. Нота флейты, полнозвучный органный аккорд, луч сквозь
листву. Океан. Удивительная добрая безмятежность. Она не только
наполняет самого мастера, но и передается другим. Это дар. Дар
умиротворения.
На свете всего пять-семь человек мастеров.
Я улыбнулась ему. Он выглядел моим ровесником, а значит, был лет
на десять старше. Крепкий мужчина выше среднего роста. Загорелый.
Волосы и глаза у него были совершенно одинакового оттенка,
темно-коричневые. Густая шевелюра до плеч и по нескольку браслетов
на каждом запястье. У плеча браслет. Все — из стальных цепей, но в
сочетании с драной солдатской майкой и штанами, замызганными до
самого ремня, все равно выглядело забавно.
— Янина.
Он ответил на мою улыбку. Подошел ближе.
— Дитрих.
Крепкая мозолистая ладонь. Он курит. Зубы желтоватые, майка
пропахла крепким табаком и мужским потом.
И вдруг за его спиной из кустов с писком вынесся лихой малыш. Не
больше метра в длину, вместе с хвостом. Прыжок, другой, — он летел
прямо в спину Дитриху, и я вздрогнула. Маленький нукта не сообразит
полностью втянуть коготки. Сейчас он играючи вцепится мастеру в
плечи, и тот получит удар десятка скальпелей…