– Нет.
– Почему?
– Почему? Потому что есть только одна борозда, и она идеальная, – начал объяснять Нолен. – Когда кого-нибудь вешают, веревка той или иной толщины врезается в горло…
– Преступник мог знать об этом, – перебил Йона.
– Воспроизвести такое специально почти невозможно… при идеальном повешении петля оставляет на шее борозду в форме капли. С кончиком, направленным вверх, к узлу…
– Тяжесть тела стягивает петлю.
– Именно… и поэтому самый глубокий отрезок борозды находится точно напротив острия «капли».
– Значит, он умер от повешения, – констатировал Йона.
– Без сомнения.
Длинный тощий патологоанатом покусал нижнюю губу.
– А его могли принудить к самоубийству? – спросил Йона.
– Только не силой. На теле нет следов насилия.
Йона закончил просматривать отчет, тихо побарабанил по нему пальцами и подумал, что объяснения домработницы о том, что в смерти Пальмкруны замешаны другие люди, были просто словами сильно взволнованного, сбитого с толку человека. И все-таки у комиссара из головы не шли следы от двух разных пар обуви, найденные Томми Кофоэдом.
– Значит, ты точно установил причину смерти? – спросил Йона, глядя Нолену в глаза.
– А ты чего ожидал?
– Именно этого, – медленно ответил Йона и положил руку на папку с отчетом о вскрытии. – Я ожидал именно этого, но все равно не могу избавиться от одной мысли.
Нолен растянул узкие губы в улыбке:
– Возьми отчет с собой, почитай на ночь вместо сказки.
– Возьму.
– Но по-моему, ты можешь забыть про Пальмкруну… вряд ли ты раскопаешь тут что-то поинтереснее самоубийства.
Улыбка Нолена увяла, он опустил глаза, однако взгляд Йоны оставался острым и сосредоточенным.
– Конечно, ты прав, – сказал он.
– Конечно. И могу немного порассуждать, если хочешь… Карл Пальмкруна пребывал в депрессии. Ногти не стрижены и грязные, он несколько дней не чистил зубы, не брился.
– Понимаю.
– Да вот сам посмотри.
– Не нужно, – ответил комиссар и тяжело поднялся.
Нолен подался вперед и сказал настойчиво, словно ждал этого момента:
– Сегодня утром я нашел кое-что поинтереснее. У тебя есть несколько минут?
Он встал и кивком пригласил комиссара с собой. Йона вышел в коридор. Заблудившаяся там голубая бабочка порхнула следом за ними.
– Парень уволился? – спросил Йона.
– Какой?
– Этот, который был здесь. С хвостиком…
– Фриппе? Скажешь тоже – «уволился». У него выходной. Вчера в «Глобен» играли «Мегадеш», а на разогреве были «Энтомбенд».