Я почти вышел с улицы богачей, когда впереди раздался звонкий
грохот.
Из окна мебельной мастерской вышвырнули стул. Битое стекло и
куски рамы разлетелись по брусчатке. Я толком ничего не сообразил,
как следом за ним, размахивая руками, вылетел мужик.
— Ай-я! — взвыл он, после приземления, — Простите, простите!
Судя по телосложению, мужик — резчик. Он носил обычную одежду, а
поверх фартук из вываренной кожи. От плешивой головы до зашарканных
башмаков всюду болтались стружки.
Нервно сглотнув, я решил поскорее свалить отсюда. Но события
разворачивались слишком быстро. Цур Лок ногой открыл дверь и начал
орать:
— Я тебя так прощу! Так прощу обухом по зубам!
Правду говорят: у Цура взрывной характер. А с собой он вечно
носил любимый топор, словно трость. В общем не лучшее
сочетание.
— Переделаю. Прошу! Не бейте… — лежа на грязной брусчатке,
умолял резчик.
— Лучше я тебя переделаю. А-то мамка с папкой не смогли!
Цур поднял топор над плечом. Бедолага, валявшийся на земле,
закрыл голову руками. Под ним появилась лужа.
Но топор обрушился не на него, а на стул. Я облегченно выдохнул.
Затем Цур пнул его и рубанул еще. Еще и еще.
— Бездарь криворукий! Да ты, рукозад, хоть знаешь, что этот
треклятый стул стоил сто двадцать лонов?! Стоил бы, если б ты его
не испоганил.
— Так это… царапинка только. Я ж мо… могу передать.
— Царапинка, твою мать? Да ты его осквернил, урод! — не стихал
Цур, продолжая разносить стул в щепки.
Что-что, а топором он орудовал мастерски.
— Но… я могу… а может? — резчик усердно хотел решить конфликт
без мордобоя.
Цур дорожил репутацией своей мебельной мастерской. Он никогда не
продавал мебель плохого и среднего качества — только лучшую. Не зря
он повалил больше тысячи деревьев. Трудолюбие и знания ремесла
позволили Цуру добиться больших высот. Он обеспечивал мебелью
богатых клиентов.
— Вычту из твоей зарплаты! А теперь собирай мусор, — разломав
стул, Цур не успокоился.
Он перекидывал топор из руки в руку, наверное, так успокаивался.
Продолжал при этом сверлить взглядом резчика. Тот подполз к
остаткам стула.
— Но это почти же месяц работы… на что мне жрачку покупать? —
спросил он, едва не плача.
— Щепки погрызи. Они дороже дряни, которую ты жрешь… Ха-тьфу, —
Цур харкнул в сторону и увидел меня.
— А-ну пшел отсюда, убогий! Воздух от тебя киснет! — Цур
пригрозил мне топором. Казалось, змея на его лице сейчас
зашипит.