Кинжал в моей руке снова ожил.
То, что произошло потом, я помню
урывками: тянущиеся изо всех щелей гигантские паучьи лапы…
недовольный визг… брызги белесоватой крови… взрыхленный песок…блеск
серебра из-под слоя липкой слизи…
Неведомая сила бросала меня из
стороны в сторону, заставляя то падать на колени, то отшатываться
от лезущих отовсюду паучьих лап. Я ощущала себя марионеткой. Всего
лишь куклой, которую кто-то могучий дергает за невидимые ниточки.
Серебряный кинжал в моих руках жил своей собственной жизнью. Он
метался от одной волосатой лапы к другой. Протыкал, разрубал,
отсекал, разбрызгивая из ран густую белесоватую жидкость, похожую
на клейковину… причем делал это с такой невероятной легкостью, что
это казалось невозможным.
Все, что я тогда понимала, это то,
что ни в коем случае нельзя ронять загадочное оружие. Словно кто
шепнул на ухо: «Не потеряй!» И я не потеряла. Мне было плохо,
больно, страшно. Но оказаться посреди скопища неведомых тварей без
кинжала было еще страшнее, поэтому я очень старалась. И обессиленно
упала на песок лишь после того, как шум отдалился, закрывающие меня
со всех сторон металлические конструкции перестали прогибаться от
сыплющихся снаружи ударов, а мне на ногу с глухим стуком рухнула
отрубленная конечность, до последнего продолжающая скрести когтем
залитую слизью землю.
Правда, долго лежать я себе не
позволила. Там, за нагромождениями из железного мусора, все еще
раздавались звуки схватки. Таль, Кин, Рэйв… они еще были живы. Все
еще сражались за свои жизни. И пусть помощник из меня никакой,
пусть я совершенно ничего не умела… оставить их в беде я не могла.
Поэтому, как только головокружение немного утихло, снова поднялась
на четвереньки и, сжимая в руке спасительный кинжал, поползла к
самой большой щели, куда можно было попытаться протиснуться.
Не знаю, кто, когда и, главное, как
сумел создать вокруг моего убежища такую мощную защиту, но,
оказавшись в настоящем лабиринте, я мысленно возблагодарила тех,
кто создал столько препятствий на пути пауков. В этих узких
извилистых проходах громоздким тушам оказалось негде развернуться.
Они застревали, были вынуждены бегать кругами в поисках подходящей
щелочки, протискиваться между плотно лежащими балками и нападать на
меня по одному-два за раз. Они и сейчас пытались это сделать —
заслышав мое сопение, наверху тут же заскреблись и загрохотали
чужие когти. Но своевременно отреагировавший кинжал не позволил
никому до меня дотронуться. Так что единственным препятствием на
пути к цели стали отрубленные лапы, лужи слизи и одна грузно
осевшая, не подающая признаков жизни туша, в которой я содроганием
опознала помесь таракана и паука.