Но тогда возникал еще один скользкий
момент.
Раз уж обитатели белого мира способны
настолько сильно меняться, как физически, так и ментально, то что
на самом деле представляет собой идущий за мной мужчина? Он
действительно такой, каким я его сейчас вижу? На редкость
спокойный, невозмутимый, рассудительный, сдержанный? Или же
настоящим он был в отеле? В тот самый миг, когда едва на меня не
напал?
Я настороженно покосилась через плечо
и, увидев подчеркнуто бесстрастное лицо Рэйвена, откровенно
засомневалась. И весь остальной путь проделала молча, размышляя о
том, что успела сегодня узнать.
Наш путь закончился возле громадного
пузатого дерева на краю большой… прямо-таки гигантской поляны, в
центре которой виднелось крохотное лесное озерцо. Доведя нас до
нужного места, воины откланялись и, пропев нечто невразумительное,
быстрее молнии скрылись среди деревьев. И это снова не
преувеличение — перемещались феи действительно очень быстро. И
по-прежнему абсолютно бесшумно, не тревожа тишину леса стрекотом
крыльев, шорохом одежды или посторонними звуками.
Я даже слегка застопорилась, пытаясь
понять, как так получается, если даже стрекозы издавали во время
полета характерное гудение. Крохотные колибри, которых чем-то
напоминала манера полета фей, и те не умели летать бесшумно. Не
говоря уж про шмелей, ос и их более крупных родственников —
шершней. Впрочем, ответов требовать было уже не с кого — крылатые
хозяева испарились, а Рэйв на мой вопрос только плечами пожал и,
отодвинув в сторону свисающие с ветки лианы, сделал приглашающий
жест.
Признаться, в сгустившихся сумерках я
даже не сразу поняла, что за зеленым, усыпанным ярко
фосфоресцирующими цветами пологом, скрывается самое настоящее
жилье. Хижина… комната… лесной дом… не знаю, как его лучше назвать…
был спрятан в густых зарослях, причем так, что со стороны было даже
не понять, где заканчиваются кусты и начинаются стены. Крышей этому
необычному дому служили все те же лианы. Поверх них располагалась
живая листва могучего… ну, пускай будет дуба. Стены были сплетены
из таких же живых прутьев, которые росли прямо из травяного ковра и
упирались в потолок. Но что самое удивительное, дом оказался
довольно большим, имел целых две комнаты и крохотную, искусно
спрятанную за живой изгородью душевую.