– Не вешай нос, дедушка, сейчас поищем твою иглу.
Невешайнос залез на крышу дома, сложил ладони рупором и закричал изо всех сил:
– Чирики-чик! Чирики-чик!
Никто не откликнулся. Тогда он повернулся в другую сторону, в третью. Бесполезно. Сапожник, его жена и внуки, забыв про все, с интересом и удивлением смотрели на странное поведение мальчика. И только после четвертого "Чирики-чик" откуда-то появился воробей, сел мальчику на плечо, что-то ему прочирикал и улетел. Невешайнос спустился с крыши и сказал семейству сапожника:
– Сейчас прилетят помощники.
И правда, прошло совсем немного времени, и к дому со стороны города прилетела целая туча воробьев. Невешайнос объяснил, что надо сделать, и вот многие сотни, да что там сотни, тысячи воробьев принялись перетаскивать весь стог на другое место. Каждый воробей брал с клюв несколько травинок и переносил их на свободное место неподалеку от стога, а старик-сапожник, его жена, их внуки и Невешайнос глядели во все глаза, не мелькнет ли где волшебная сапожная игла. Наконец, раздался крик старика:
– Вот она, моя игла! Мы спасены!
От радости пустились в пляс внуки сапожника, закружились в воздухе с громкими криками воробьи. Жена сапожника в качестве угощения вынесла птицам целое ведро пшена. Радость била ключом.
Но вот сапожник поблагодарил Невешайноса и воробьев и уселся за работу. Бабушка, внуки и Невешайнос вернули на прежнее место разбросанное сено. Потом все уселись ужинать. Хотя на душе у Тула и было тяжело – он все время думал, как там родители, – но общая радость передалась и ему. Он уплетал ужин за обе щеки, а жена сапожника, видя это, то и дело подкладывала ему вкусные кусочки.
За ужином Невешайнос почувствовал себя очень неловко, увидев, что старушка положила около его тарелки какой-то железный предмет, по форме похожий на вилы, но только очень маленькие. Что с ним делать – этого наш герой не знал. В его семье пользовались только ложкой, а когда ели мясо, что случалось только по праздникам, то обходились руками и одним ножом на всех. Спрашивать Невешайнос постеснялся, но будучи человеком сообразительным, решил посмотреть, что делают с этими маленькими вилами другие, прежде всего сам сапожник и его жена. Кстати, от них он узнал, что незнакомый предмет называется вилка. От сапожника не ускользнуло, что его гость незнаком с вилкой. В этом не было ничего особенного, в конце шестнадцатого века – а именно тогда случились все эти события – вилки были нечастым столовым прибором, тем более в семье бедняка. А сапожник? Разве он не был бедняком? – Нет, ведь он был придворным сапожником у графа, а тот не был жадным, и за хорошую работу платил щедро, но очень строго наказывал тех, Кто не вовремя выполнял его приказания. Под горячую руку он мог даже отрубит голову ослушнику, но такое, правда, случалось очень редко, а вот бросить в тюрьму или избить палками – это, как говорится, не залеживалось.