– Ульяна! – вмиг поток прекращается, взгляды всех обращаются ко мне. – Я не совсем понимаю. Ты являешься чистокровной, но твой отец человек.
– Да и что? Чистота крови здесь определяется не по количеству волколаков родителей, а тому, кем ты родился. Таких здесь большинство, скажу тебе.
– А где же он?
– Даже не догадывается, что я у него есть, – отмахивается она. – И так даже лучше.
– Лучше, что он не знает свою дочь оборотня или же из-за того, что его дитя принимает участие в таких битвах, в которых его самому никогда и в жизни не принять?
– Не знаю, Олег, не знаю. – Улыбка исчезает и оставляет лишь печаль. – Да и знать не хочу.
– Блажен тот, кто не ведает. – Говорит великан, светя белыми зубами, почти что в оскале.
– Напомни, как тебя зовут. Не обижайся, просто довольно необычное имя.
– Никаких обид, порой я даже завидую этой простой человеческой черте как забывчивость. Сергей.– Протягивает руку. – По крайней мере, так я зовусь в этом десятилетие.
Губы невольно искривляются в улыбке.
– Олег.
– Помню, помню, как и всё остальное.
– И сколько же раз ты менял имя.
– Как вступил племя, так и сменил. Нравиться? Греческое или … – Сергей принимает наигранно задумчивый вид. – Византийское. Так и не уточнил этот вопрос.
– Дурень. – Вступает в разговор Василий изо всех сил стараясь смягчить громогласный голос. – Византии тогда и в помине не было, а его уже использовали.
– Многие имена появились до появления государств.– Возмущается Сергей всё также наигранно. – Я говорю о странах, где подобные имена используют.
– Да почти весь прибрежный юг использует подобное имя, родиной этого имени он так и не стал.
– Ой, всё началось. – Усталым и раздражённым голосом говорит Виктория. – Опять они спорят ни о чём.
– Мужи что с них взять. – Молвит Ульяна наблюдая за ними, желая увидеть, во что же это перерастёт.
Похоже, по настоящему, скучать им не приходиться. И сколько раз у них подобный спор перерастал в добрую драку?
«Вроде чистокровные, а задора как у полукровок». – Слышу голос Виктории в мыслях.
«Тут видимо все чистокровные», – думаю я.
«Ну почему же все», – ни с того ни с сего звучит Ульяна.
И я, и Виктория обращаем свой взор на неё, причём Виктория совершенно не скрывает удивления. А Ульяна лишь хитро улыбается и вонзает пальцы в ногу Вадима – из горла того вырывается сдавленный злой рык, а глаза становятся серебристоголубыми.