Благодатная радость и горе небес,
Могущая вмиг сломить сотню мужчин.
Погибли б они, коли не было б духа,
Горящего в сердце гордых родов.
Великое море, огромные горы, обильные чащи одолели они.
Одолеют и впредь, коли будет в них вера,
Хранящую силу тех древних родов.
– Слышу, не забыл ты заповедей волхвов. – Говорит Добромысл, входя во двор, а за ним словно утята следуют его старший сын Богдан, а за ним младший Боголюб.
Добромысл здоров как матёрый медведь и почти такой же косматый со светлой бородой до пояса. Хоть он велик и вширь и в высоту, это не мешает ему быть быстрым и подвижным. Хоть и не достаточно ловким, чем я всё время пользовался в кулачных боях с ним.
Однако, несмотря на это, в прошлый раз я всё же потерпел поражение. Сколько не гляжу на него, а всё никак не могу поверить, что он мой ровесник.
Поднявшись и положив гусли на пень, я подхожу к Добромыслу и крепко обнимаю. По крайней мере пытаюсь, и всё же объятие желтого медведя куда крепче моего – мои рёбра невольно хрустят под его весом.
– Ну всё хватит-хватит отпусти меня, леший, я сегодня не в том настроении, чтобы тягаться с тобой, тур безрогий.
Объятия Добромысла размыкаются, и я встречаюсь с его серьёзным взглядом.
– Ведать сегодня отец сильно ранил тебя, раз ты даже отказываешься от лёгкой забавы.
– Раны мои заживут. С твоей помощью от них не будет и следа. Как всегда случалось.
– Я не о телесных ранах. – Хмурится он.
– Как и я. – На моих устах проявляется печальная улыбка.
– Пройдёмте в дом завтракать пора. – Обрывает тишину Гостята. —Богдан, Боголюб помогите мне накрыть на стол.
– И то верно, сердце моё. – Молвит Добромысл. – Заходи, Олег.
– Давненько тебя не видел. – Говорит Добромысл, вправляя мне нос. – С одной стороны это конечно хорошо. Раз тебя нет, значит и телом ты здоров, но с другой стороны это означает, что твой разум становится всё слабее. Если ты даже своего единственного друга не навещаешь, то, что говорить об остальных людях.
– Неправда. – Я хмурюсь – и новая повязка Добромысла неприятно давит на глаз. – Мне нравится общаться с земляками, просто всё меньше нахожу это таким уж и необходимым. Да и о чём с ними говорить? О посевах, которых едва хватит на тот год, о скотине, которая дохнет каждую ночь. Даже если бы я заговорил, радости это мне не принесёт, а толка никакого. Ну хватит обо мне. Лучше расскажи, что у вас здесь твориться. Сколько я у вас не был три четыре месяца? Сыновья та уже вымахали, скоро папку перегонят. Богдан тебе ведь скоро семь?