А внизу раскинулся в основном французский город и английская его ипостась, где обрели пристанище люди множества наций и национальностей, наполняющие звуками своих наречий улицы, которые одновременно и смешиваются, и ревниво оберегают свою самобытность, отстаивая собственную культуру в содружестве со всеми другими традициями и обычаями. Они любят этот город, благословенный красотой горы и животворной силой воды, безмятежной и несокрушимой мощью реки Святого Лаврентия, связывающей остров с миром.
Реки прокладывают себе путь по земле на северо-восток к океану, на запад и юго-запад. Восточный приток тянется к югу до озера Шамплен, образуя важный торговый путь с Вермонтом и штатом Нью-Йорк. Построенное здесь еще до прихода «Мэйфлауэра»[5] первое французское поселение – торговая фактория, было связано и с канадским Западом, и с теми землями, которые позднее станут известны под названием Американских Колоний. Так начиналась торговая история города. А позже, когда французы покинули это первое поселение, потому что торговля шла не слишком бойко, остров превратился в известный центр провидцев и миссионеров. Основание самого города было связано с мотивами духовного характера – он возводился как центр обращения дикарей в христианскую веру.
Начиная с эпохи «сухого закона», когда несметные состояния сколачивались благодаря перегонке и контрабанде спиртного в Нью-Йорк, откуда его развозили дальше по всем Штатам, за десятилетия доставки туда же героина и кокаина монреальским преступным синдикатам удалось закрепить за городом печальную славу черного хода в Нью-Йорк. Здесь всегда было легко пересекать границу. Она была открыта для тех, кто умел пользоваться оружием, подкупом и глухими дорогами. С другой стороны, в городе всегда могли найти пристанище те, на кого слишком сильно начинало давить ФБР. Итальянские банды были тесно связаны с нью-йоркскими мафиозными кланами – ведь путь на машине на юг до Нью-Йорка составляет здесь всего шесть часов. Там они наворачивали огромные деньги, особенно когда дела были связаны с наркотиками. Время от времени они обращались к нью-йоркским корешам за помощью, чтобы поприжать дома французских конкурентов. Так у обеих сторон сложилась общая тактика – они всегда работали сообща, так сказать, на международном уровне, поддерживая братские связи с зарубежными товарищами. Как показало время, такое сотрудничество оказалось взаимовыгодным, поскольку никто не знал, когда дома начнутся очередные местные разборки.