–Билл, я не знаю, как там живешь ты и как справляешься со всеми житейскими задачами, но каким образом ты предлагаешь мне собрать людей, заказать еду, развлечения, музыку, отключившись от сети? – вытаращившись на него на пределе выразительности, выпалила она. То, что этот мега-консерватор отрицает все тенденции современной жизни, она уже впитала и борьбу прекратила. Но тот факт, что он и ей собирается беспредельно усложнить жизнь, вывел ее из себя за долю секунды. Чип, врощенный в височную долю, являлся продолжением ее личности, как и 90 процентов ее современников. Человечество уже почти полностью отказалось от всех гаджетов, вложив информацию всемирной сети непосредственно себе в мозг. Лиз было достаточно мысленно произнести код активации, чтобы любой ее запрос был удовлетворен, начиная от вызова такси и проведения всевозможных видеоконференций, заканчивая онлайн экскурсией в любой музей мира. Стоило удобно расположиться в собственном кресле, и виртуальная реальность окружала носителя чипа. Перед ним пел Карузо, танцевала Плисецкая, таинственно улыбалась Мона Лиза. Последним достижением высоких технологий был эффект осязания, что произвело первым делом взрыв в области порнографии, а потом уже добрело и до науки и искусства. Теперь ни на одной древнегреческой статуе не было таблички «руками не трогать». Экскурсанты получили новую возможность: прикоснуться к отбитой руке Венеры и щелкнуть по истерзанному веками носу Гая Юлия Цезаря. Но, с другой стороны, отключившись от сети, потенциальный пользователь оставался в бессильном одиночестве, полностью лишенный контакта с современниками. Поэтому предложение Билла показалось Лиз не просто наглым, а скорее вызывающе бессмысленным.
–Как ты себе вообще это представляешь? – возмущенно продолжила она.
–Ну я-то жив, как видишь, – хмыкнул Смит. – Я выдам тебе отличное снаряжение. Во-первых, – он назидательно поднял вверх указательный палец, – у меня есть планшет.
–Что у тебя есть? – протянула она, скривившись, будто от изжоги.
–Планшет. Последнее поколение, почти не пользованный, ему всего лет 8.
–Держите меня семеро, – выдохнула Лиз по-русски и откинулась в жестком плетеном кресле, выставив вперед то место, на котором у других людей рос живот.
Именно русский был ее первым языком.