Отогнав печальные мысли о замужестве, Анастасия поправила маску и вошла в бальный зал. Ее внимание сразу привлек высокий черноволосый красавец, стоявший у выхода на балкон. Он не смотрел в ее сторону и мирно разговаривал с сыном хозяина поместья. Судя по тону общения и жестам, молодые люди были хорошо знакомы, вероятно, даже друзья. Из обрывков разговора она поняла, что речь шла о деньгах, но это знание ничего ей не говорило о том, кто же этот красивый незнакомец. Поскольку все присутствующие были в костюмах и масках, спрашивать кто есть кто было практически бесполезно, да и не принято в высшем обществе. Узнанными оказывались только хорошо знакомые родственники и близкие друзья, остальные же являлись темными лошадками. Анастасию немного развеселило это ее сравнение с лошадьми. Еще раз, украдкой, бросив взгляд в сторону молодого красавца, ей пришло на ум сравнить его с породистым скакуном, черным как ночь. Увы, думать о лошадях теперь было так же неприятно, как и о замужестве. Ведь именно из-за них ее семья в долгах. Скачки явились для Анастасии бичом судьбы, так как отец проигрался почти до нитки. Оставались жалкие крохи, и семье пришлось принять предложение богатого князя. Её семья получала хорошие деньги, а они – невесту с титулом. И срок расплаты был близок.
Как ни расспрашивала Анастасия мать о молодом князе, так и не смогла толком ничего узнать, кроме того, что ему 24, он недавно из Европы, и они с графом его давно не видели. Мать ставила ей в пример свой брак, также заключенный по настоянию ее родителей и напоминала, как она счастлива.
Танцев с молодыми Анастасии не полагалось. Мать вынуждена была рассказать ей о странном условии князя – ее никто не должен был видеть в обществе молодых людей. Увы, под эту категорию попадали не только игры в шарады и танцы, но и театральные представления, проходившие под открытым небом в саду, не в последнюю очередь из-за наличия укромных уголков. Молодой графине оставалось только скромно стоять у стены в обществе престарелых тетушек да танцевать со своим отцом и кузеном. Но девушка была рада и этому. Годы, проведенные в пансионе, казалось, были направлены не на обучение хорошим манерам, а на искоренение веселья, озорства и прочих проявлений независимости, коих иметь приличной девушке не полагалось.