– Когда-то
эти щиты были огромными, – будто прочитал мои мысли Пётр, очевидно,
поймав мой взгляд. – Сейчас они достаточно маленькие и лёгкие,
чтобы сражение было динамичней и напряжённей.
– Что,
гладиаторы так и сражаются на мечах? – неуверенно произнёс я
по-русски, надеясь на то, что различий между моим русским и местным
не особо много.
– На разном
оружии, – ответил Пётр. – Мы – да, на гладиусах.
Он поднял с
пола щит и гладиус, я последовал его примеру. Короткий меч, длина
которого не достигала и метра, был лёгким и удобно лежал в руке.
Лезвие, покрытое хитрым узором, в который вплеталась аббревиатура
«S. P. Q. R.», было отполированным, блестящим и гипнотически
красивым, но затупленным. Тонкая рукоять имела впадины под пальцы,
чтобы удобно ложиться в ладонь, и заканчивалась более широким
красным шариком. Что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие
гарды, защиты для руки, к наличию которой все мы так привыкли
благодаря различным фильмам, играм и иллюстрациям. Я понимал, что
она и не нужна в такого рода боях, ведь это не фехтование, и
обороняться здесь нужно щитом, а не скрещиванием мечей; просто было
непривычно. Сам щит был прямоугольным и слегка выпуклым. Его
кроваво-красную поверхность украшали похожие золотистые узоры, а по
центру всё тот же гордый орёл с герба сидел на всё той же надписи
«S. P. Q. R.».
– В твоём
случае главное – не столько умение драться, сколько, – Пётр
замахнулся на меня гладиусом, остановив его в миллиметре от лица, –
умение вовремя закрыться щитом.
Я резко
отпрыгнул от острия меча, да так, что упал на свою пятую
точку.
– Но тебе и
этому, похоже, ещё учиться и учиться. Я здесь девять лет, земляк. В
мои тридцать у меня всё тело изрезано шрамами, а сам я удивляюсь,
как ещё не поседел подобно Вилберту. Я прошёл через тысячи боёв и
могу сказать одно: почти всех, кто слёг на арене, убила
недостаточная подготовка. Не стечение обстоятельств, не опасные
враги, а собственные ошибки. Если ты выйдешь на бой с кем-то из
добровольцев, тебе конец. Они тренировались годами, а кто-то и
десятилетиями. За один вечер тебе не помогу даже я.
Я говорил,
что Петру на вид было лет сорок? Нет, это не ошибка. Страшно было
представить, сколько нервных клеток потерял этот человек за девять
лет здесь. И это ещё не считая войны, через которую он
прошёл.