– Ты либо хочешь повыделываться, либо
гений, – ответила я. Ты даже немного растерялся.
– Нет, ты что, – сказал ты. –
Английский и итальянский по программе, немецкий только со
словариком. Французский у меня пока ниже плинтуса, а на латыни я
могу с тобой поздороваться.
– Ну-ка, – заинтересовалась я.
– Салве, Снежана, – с ухмылкой сказал
ты.
Я улыбнулась. Ты замолчал.
– А Свят – это Святослав?
– Ну не Святозар, определённо.
– То есть ты Слава.
– Ну Слава – это Вячеслав, скорей.
Некоторые меня и Славой называют, но я предпочитаю «Свят».
– Я буду звать тебя Славой.
– Хорошо, а я тебя – Жанной.
– Эй! Это разные имена!
– Ну и что? – ты улыбнулся.
– А то, что я Снежана.
– Ладно, ладно, убедила.
– А я всё равно буду тебя Славой
звать.
– Как тебе будет угодно, Снежана.
– Эй, а где эти двое? – спросила я,
когда вдруг обнаружила, что они исчезли из виду.
– Да какая разница? – ответил ты. –
Ещё погуляем? Или ты домой?
– Домой, думаю. Что-то устала я от
этих праздников и прогулок. Выспаться надо.
– В общежитии живёшь?
– Ну да.
– Пойдём, провожу тебя.
Мы шли и общались. Ты казался добрым
и эрудированным. Я понимала, что идеальный образ в моей голове был
ошибочным, ведь большинству свойственно сначала показывать себя с
лучшей стороны. Но я видела тебя живого, настоящего, ты не играл.
Да, первые впечатления в такие моменты всегда чересчур хорошие. Но
ты так ни разу и не разубедил меня в том самом первом впечатлении.
Это был последний курс. Через год и четыре месяца мы поженились. А
теперь ты пропал.
Где ты?
Они тебя найдут. Я верю в это.
Они вели четверых: меня, Петра,
Вилберта и Хармана. На каждого по двое стражников, по два
пистолета. Утренний коньяк уже не обжигал и не пьянил: под этим
конвоем я вмиг протрезвел. Да и желудок уже не хотел свернуться в
трубочку от той баланды, которую нам дали на завтрак. Организм
просто отказался воспринимать любые раздражители, кроме одного:
осознания, что сейчас я умру. Казалось, уже ничего не поможет. Я не
участник боя на арене, а просто смертник.
Тропа от тюрьмы до амфитеатра
простиралась меж зелёных насаждений, окружённая двумя до смешного
невысокими метровыми решётчатыми заборчиками, в двух метрах от
дороги с каждой стороны. Над нами всё возвышался тот мужик в
короне. Вскоре мы спустились в подземную часть Колизея по лестнице,
которая уходила прямо в землю – арки самого амфитеатра были
перекрыты металлическими заслонками – и пропетляли по окутанным
полумраком кирпичным лабиринтам. Вигилы завели нас за одну из
дверей, после чего покинули нашу компанию.