Поднял бокал.
– За тебя и Таню.
– Аминь.
Он опрокинул в себя шампанское.
– Уф! Скажи, друг, читал ты мой последний шедевр – «Скоро наступят холода»?
– Н-нет… я мало читаю. Времени не хватает. Современников вообще плохо знаю. Наших особенно. Если я и открываю что-либо, изданное в последние десятилетия, то скорее с целью ещё раз вспомнить, чего не надо делать.
– Может быть, и правильно. Но я, должен заметить, бриллиантом сверкаю на общем сером и унылом фоне. Читать Грановского – это мода. И так уже лет десять!
– Надеюсь, со мной будет то же.
– Всё ясно! Решил обогатить литературу? Хвалю. Издаёшься у нас, в «Дионисе?
– Пока ещё нигде.
Я объяснил, зачем я здесь.
– Ах, вон как! Знаешь, с Разиным надо держать ухо востро. Эта скотина мне до сих пор очки втирает, а я тут вроде золотой курицы… то есть я несу золотые яйца… В общем, на мне тут всё держится. Нет, он так-то мужик нормальный – посидеть, побазарить о жизни за кружкой пива – но в деловых вопросах ему палец в рот не клади. Стой на своём, как наши под Сталинградом!
– Спасибо за совет, – засмеялся я. – Вот, кстати, и Таня возвращается.
Я их познакомил.
– Знаете, – сказала Таня, оглядывая его с головы до ног. – Вы совсем не похожи на писателя. Я думала, вы актёр, певец, художник, но уж никак не писатель.
– Однако же я настолько писатель, что это даже пугает.
Таня засмеялась – как мне показалось, искренне.
Переговоры прошли успешно – мне предложили сотрудничество, на приемлемых, не слишком кабальных условиях. Несколько часов спустя мы шли через парк к дому, держась за руки, словно выпускники.
– Ну, как тебе мой новый друг?
– Уже друг? Ты же медленно сходишься с людьми.
– Да, но он, по-видимому, ходячее исключение из всех правил, – улыбнулся я.
– Что ж… обаяния ему не занимать. Но обаятельны только бабники, алкоголики и проходимцы.
– Едва ли это о нём.
– А по-моему, он и то, и другое, и третье.
Вечер был сказочный, какой-то особо поэтический, волшебство и умиротворение было разлито в воздухе. И кроме того – я победил! И вся моя прошлая жизнь неудачника показалась мне страшным сном, валуном на дороге, и все мои сизифовы усилия последних лет, как оказалось, были лишь для того, чтобы его убрать. Говорят: твоё настоящее определяет твоё будущее. Но справедливо и другое: твоё настоящее определяет твоё прошлое.