Выражения на лице заведующей было такое, словно вы ей были обязаны по гроб жизни и теперь должны пресмыкаться, что зависите от нее и у вас не может больше быть своего мнения. Или словно вы в зале суда, она в судейской мантии и может вынести вам любой приговор.
– Я забираю мать, – резко сказал я.
– Вы не можете этого сделать! – ответила заведующая, словно заранее знала, что я скажу, и высоко подняла подбородок, словно посмотрела на меня сверху вниз.
– Это еще почему?
– Она совершила опасное социальное действие!
Я закипел.
– Скажите, еще, что особо опасное!
– Вы смеётесь?
– Нет, я негодую!
– Вашей матери назначен курс лечения!
– От чего?
– От болезни!
– Какой болезни?
– Обострения на почве шизофрении. Она у вас выпивает?
– Вся Россия пьет!
– Я не о России вас спросила, а о вашей матери.
– Я вам ответил.
– Приезжайте через неделю.
– Я возьму ее за руку и выведу сам.
– Я вызову охрану, наконец, полицию!
– Она что последствием, в тюрьме?
– Скажите спасибо, что не посадили!
– Лучше бы арестовали!
– Я узнала, что ваша мать отбывала срок в женской колонии.
– Это было тридцать лет назад!
– Это не важно!
– Не важно, что ей под шестьдесят лет?
– По закону и новому распоряжению, лица отбывавшие срок, выписываются только после уведомления органов правопорядка, полиции и участкового.
– Я до последнего не верил, что Россия полицейское государство! Но теперь убедился, что в первую очередь так!
Заведующая криво улыбнулась.
– Вы с ними за одно, а должно было быть иначе, вы же врач. Давали клятву Гиппократа.
– Вы живете в обществе, и ваша мать должна придерживаться норм и правил и законов этого общества. Как и вы сами!
– Я как понимаю наш разговор окончен?
– Правильно понимаете.
Я вышел.
– Мама я заберу тебя в следующий раз, – ответил я маме.
Мать заплакала.
– Я сейчас принесу тебя продуктов.
– Хорошо! Я хочу шоколадку.
– Я куплю все куплю.
Но всего, что хотел я купить не смог. Магазинчик был крохотным ларьком с сигаретами небольшим наименованием продуктов. Шоколадка была, еще булочки и пирожки, колбаса и сыр. Рядом с больницей была воинская часть МЧС. И два солдатика покупали сигареты и лимонад. Спасатели словно не ведали, что здесь через забор гибнут люди. А если и узнали бы, то все равно не стали бы извлекать несчастных из-под обломков, ведь это были обломки ни бетона и ни арматура, это был цинизм и равнодушия, это был приговор.