– Для семи дочерей.
– А у тебя есть хотя бы одна?
– Есть.
– Как её зовут?
– Оливия.
Мы обнялись на прощание, кожа жадно впитала его запах, до головокружения ударивший в нос. На следующий день я получила приглашение поужинать. У художников нет бокалов для вина. Поцелуи художников похожи на вишневое варенье с кизилом: очень сладкие с легкой кислинкой.
С тех пор мы редко расставались. Если он был зол, то звал меня «О», если расстроен «Ли», а когда пребывал в отличном расположении духа «Онелией». Мы пили талую воду, гуляли под дождем, танцевали при свечах, готовили салат из индейки и булгура, лепили маленькие глиняные статуэтки с большой грудью и членом, символизирующие плодородие и успех в финансовых делах.
– Миа. Нашу дочь будут звать Миа, – говорил он и добавлял имя в коллекцию.
Борода была флагом. Флагом, сигнализирующим о любви к другой женщине. Он возвращался с усами и виноватым взглядом из – под густых бровей. Я быстро раскрыла все его карты и уязвимые места. Елисея можно было читать как открытую книгу, но он никогда этого не скрывал. Его я и берегла от Натали. Ведь со мной была его душа.
Шахматист покрылся сыпью. У музыканта открылась язва. Девственник впал в глубочайшую депрессию. Однажды за обедом, который проходил в молчаливом погружении, я сказала Натали:
– Натали, мне кажется, твоё лоно убивает мужчин.
– Что ты такое говоришь? Почему ты обвиняешь моё лоно в том, что мужчины больны? Если они больны, то это их болезнь.
– Все наши любовники чахнут на глазах, а те, что не чахнут – становятся живыми куклами.
– Ты больше меня не любишь?
– Натали, я говорю сейчас не о любви к тебе, я говорю о том, что ты используешь свой дар, привязывая тела мужчин, быть может, против их воли к себе.
– Что у тебя случилось?
И это была моя вторая ошибка, я рассказала ей о Елисее. За обедом при свечах, за столом с белой скатертью я поведала историю тоски. Хотя он не отрастил бороду, а значит, другой женщины в его жизни нет, я всё равно тоскую, ведь в квартире с портретами и вишневым вареньем становится всё меньше моего воздуха.
– Расскажи ему обо мне. Может быть, он захочет прийти на сеанс?
Я рассказала в самых лучших тонах Елисею о Натали, удрученный своей черной меланхолией, которую не прокормить обедами и завтраками, он согласился посетить наш дом.