ИГО ЭГО - страница 4

Шрифт
Интервал
ОНИ уничтожат,
как тех дураков в киноленте.

7. Пьеро

Рождественской ночью проснулся Пьеро,
разверз холодильник. Там было зеро.
Лишь лампочки слабое тело
в холодной пустыне желтело.
Он был ещё молод, хотя и старик.
Порой его голос срывался на крик,
пока в телевизоре длилась
унылая несправедливость.
Старушки страдальцу являлись порой,
когда он гулял по дорожке сырой
вблизи магазина «Колбасы»,
где очередь вечно у кассы.
А раньше являлся он в обществе, как
московский потомственный денди.
Виднелся на нём ослепительный фрак.
Смеялись соседские дети.
Он с детства боялся собак и детей,
а к женщинам был равнодушен.
Он, мысленно им посылая плетей,
любил колбасу и старушек.
Года пролетели. Закрылось бюро
чудесных находок в затылке.
Разверзлась таинственно перед Пьеро
бездонная пасть морозилки.

8. Гришка Вышка

«День за днём за годом год
Дядистёпин сын растёт»
Сергей Михалков
Я не учился в первом классе.
И не учился во втором.
Но у меня был кореш Вася,
и кореш Петька Астроном.
Один смотрел всё время в небо.
Другой ругался, как матрос.
Я в третьем классе тоже не был,
поскольку быстро очень рос.
Неравнодушные соседи
мне дали кличку Каланча.
Баскетболист Корзинкин Федя
был ниже моего плеча.
А васькин брат очкарик Мишка,
который всё всегда учил,
мне наварил кликуху Вышка,
за что по морде получил.
Теперь мне лет, примерно, тридцать.
Стою у входа в гастроном.
А рядом Васька матерится,
и замер Петька Астроном.
Пускай считать я не умею
и знаю только букву «я»,
пускай несу я ахинею,
зато всегда на связи я.

9. Собака

Свободные звери гуляют в саду.
Должны быть хвосты у зверей на заду.
А кто не имеет хвоста,
того обошла красота.
Учёным доцентом собаке не стать.
Зато у собаки хвостатая стать.
Прекрасна собака хвостатая,
как древняя римская статуя.

10. Романс

Лучезарное солнце играло в хрустальном бокале,
до краёв окроплённом живительной влагой Аи.
Вы как будто споткнулись и пёрышком лёгким упали,
грациозная, хрупкая, прямо в обьятья мои.
Затуманились очи. Забилось усталое сердце.
Словно птица, впорхнула надежда в усталую грудь.
Словно ветер принёс озорное игривое скерцо,
разогнав петербургского сплина тревожную муть.
Мы на «ты» перейдём до утра, и пройдём по Манежной
в предрассветном драпри к утончённо-холодной Неве.
Ироничен я буду. Ты будешь небрежной и нежной.
Но не верю тебе я. И ты мне, конечно, не верь.

11. Травмотургия

Следующая страница