ИГО ЭГО - страница 5

Шрифт
Интервал
В тех кустах, где мы с вами встретились,
вы сказали мне: «Ну, давай телись!»,
потому что я брюки снять не мог
и толкал локтём вас всё время в бок.
Вы сказали мне: «Ты меня достал!»,
потому что я так шумел в кустах,
что прохожие увидали нас,
обозвали вас, мне разбили фас.
Тех кустов уж нет. На их месте дом.
На восьмой этаж я иду с трудом.
Лифт сломался. Что ж, я иду едва.
Ты в квартире ждёшь номер тридцать два,
чтобы вновь сказать: «Ну, давай телись!»
В кухне полумрак. Дети улеглись.
Тёща спит давно. Старый пёс уснул.
Я шагну к тебе, опрокину стул,
зацеплюсь за шкаф. Вот и шкаф упал.
Ты мне скажешь: «Как ты меня достал!»

12. Гипнос

Земля – родная мне планета.
Меня как будто тянет к ней.
И я люблю её за это
в печали, в радости, во сне.
Спит Праотец и спит Праматерь.
И, путешествуя по снам,
я на неведомой кровати
верчусь и вздрагиваю. Там
за горизонтами резонов
я слышу шёпот бледных губ.
В пустые сонмы снов бессонных
по смятой простыни бегу.
Героя праздную и труса.
И въедлив шёпот: «Не спеши
из пут забвения проснуться
в несуществующую жизнь.»

13. Мамин

Крысам – шелка. Святым – вериги.
Нашёл, не радуйся. Потерял, не плачь.
В одной неведомой людям книге
(дальше замарано).
Вчера скрипач
с гитаристом под шум прибоя
играли на набережной. Некто Мамин,
покрытый морщинами, как резьбой,
положил в кофр для денег волшебный камень.
Но музыканты не распознали чуда.
Бросили его пустоте вечерней.
А деньги потратили на блюда
в пахнущей смертью животных харчевне.
А в это время Геннадий Палицин,
проходящий курс интенсивного запоя,
об угол шкафа так ударился,
что на миг постиг теорию поля
и корпускулярно-волновой дуализм впридачу.
Он сказал по этому поводу вот что:
«Находясь в состоянии просветления, бачу:
философский камень есть, типа, точка.»

14. Вандализм

Чудесный сон развеялся мгновенно.
В пустой кровати я лежу один.
Шампанское исчезло. Только пена
шипит змеёй. А в голове гудит,
как будто черти свили колокольню
под черепом и грянули в набат.
Она ушла. А мне совсем не больно.
Я этому, быть может, очень рад.
Но почему в душе так ноют скрипки,
и саксофоны выдыхают грусть?
Растаяла, как сон, её улыбка.
А на стене два слова «Не вернусь»
оставлены уверенной рукою,
помадой дорогой нанесены.
Ни разу ты не клеила обои.
Иначе бы не портила стены.

15. Le penseur

На перекрёстке двух миров
под сенью светофора
стоял Козьма Кузьмич Петров.
Следующая страница