Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. День третий. Будущее - страница 7

Шрифт
Интервал


Император погрузился в горячий бассейн, хотя по размеру это, конечно, была ванна, словно специально подогнанная под Филиппов рост. Мужчина вытянул ноги и… его, как обычно, сморило.

Снова грёзы и иллюзии

«Наяву нам, увы, не встречаться с тобою,

Но хотя бы во сне,

По ночам этим чёрным,

Что черны, словно ягоды чёрные тута,

Ты всегда бы являлась ко мне в сновиденьях...»

Отомо Табито


Странный сон снится Филиппу. Будто попал он ко входу то ли сугубо женских терм, то ли общих, но с раздельными часами работы для мужчин и противоположного пола, однако всё равно сейчас тут как раз время, назначенное для помывки и отдыха не ужасной, а, напротив, прекрасной половины римского человечества.

Вдохновляется во сне император, дышит глубоко, свободно – полной грудью.

Кровь приходит в движение, её ход по артериям и венам не просто неумолим, но неуклонно ускоряется. Того и гляди, что, как гроздья рябин средь римских равнин, она брызнет изо всех щелей и пор.

Радостно августу и на душе, и ниже пояса.

Грезится владыке Рима, что принимают его в термах не за мужчину, а за достопочтенную матрону, ежедневно хранящую семейный очаг, и требуют за проход внутрь установленную согласно тарифу плату (в разные периоды державной истории посещение терм было то безвозмездным, то дармовым, но именно здесь и сейчас оказалось не бесплатным).

– Шта?!!! – встаёт Филипп во сне на дыбы (по воде ванны ходят то бурные волны, словно буруны, то круги, то едва заметная рябь).

Того, кого только что признали за простую римскую бабу-хранительницу домашних пенат, тут же идентифицируют как великого мужа в статусе императора, приносят тысячу извинений, каются и пропускают дальше безо всякой мзды или любого иного эквивалента. Готовы даже доплатить, но денег со служителей терм император, на миг возомнивший себя гусаром грядущего, брать гордо и категорически отказывается.

Филипп во сне минует аподитерий-раздевалку и проникает туда, где все женщины, то мелко встряхивая-потрясывая, то крупно потрясая своими прелестями, ходят исключительно без ничего. А если быть точнее и называть вещи своими именами, то в чём мать родила.

Никто не удивляется появлению августа, однако со всех сторон сыплются восторженные (и риторические) вопросы:

– А нам что, опять разрешили мыться, не делая различий и не разбирая гендеров?