"Мать вашу так!" – мысленно выругался
Лейтенант и, быстро убедившись в том, что микрофон и наушник рации
ещё закреплены у него на голове, нажал клавишу передачи. Необходимо
было докричаться до сержанта Мартина Роджерса – его правой
руки в этой боевой группе. Возможно, он сейчас находился в более
выигрышном положении и уже организовал быстрое противодействие
противнику.
- Роджерс, это Марш, доложи
обстановку! – крикнул лейтенант в рацию, и только теперь понял, что
практически не слышит собственного голоса.
Откуда-то издалека, словно пробиваясь
сквозь огромную мягкую подушку контузии, до него долетел знакомых
грохот пятидесятого калибра, и, похоже, это было единственное, что
лейтенант сейчас мог слышать, кроме нестерпимого воя турбин.
В наушнике раздалось невнятное
шипение. Это были отчаянные крики его подчиненных, но не мог
разобрать ни единого слова. Понимая, что если он провисит в
задымлённом салоне "Хаммера" ещё хотя бы пару минут, он попросту
задохнётся, Марш продолжил неистово дёргаться, пытаясь
высвободиться из объятий деформированного металла.
Лейтенант толком ничего не видел и не
слышал. Он не имел не малейшего представления о том, что
происходит вокруг. Ему стало плевать на боль, которая пронизывала
всё тело. Сейчас у него была одна простая цель – выбраться из
чёртового хамви, подняться с земли, и встретить уготованную судьбу
лицом к лицу, твёрдо стоя на ногах, как и подобает настоящему
солдату. И, не смотря на хаотичность боевой ситуации, на долю
секунду Марш допустил мысль, что это столкновение, скорее всего,
станет для него последним. Вопреки всей возможной логике и
инстинкту самосохранения, ему вдруг стало очень спокойно от
принятия этой простой мысли. Совершая очередной рывок, который с
болью продвигал его к спасительному проёму окна, он еле заметно
улыбнулся и подумал: "Я устал воевать."
Но у судьбы были другие планы на
лейтенанта Глена Марша. Стоило его пальцам зацепиться за край
оконного проёма, как в нескольких сантиметрах от него, сквозь
завесу кроваво-красного песка на асфальтовое полотно опустилась
мощная стальная ступня.
"Шестисотка! – мысленно воскликнул
лейтенант. – Чёртовы машины, когда они успели так хорошо
подготовить западню?!"
Даже не смотря на полученную
контузию, внутри своей головы Марш отчетливо слышал характерный
стальной скрежет, который издавали очертания могучей
человекообразной фигуры. Ведь услышав этот звук один раз, его уже
было невозможно забыть.