Стив невольно шмыгнул носом, про себя
отметив, что его щёки выглядят неестественно светлыми на фоне
грязного лица, покрытого въедливой дорожной пылью. Всему виной
слёзы, которые он вытирал рукавом рубашки.
Внутри засело мерзкое давящее чувство
горькой утраты и огромной чёрной пустоты, в которую поваливалась
его душа. Если то мелкое, трусоватое явление можно было назвать
этим прекрасным и возвышенным словом – душа. Куда бы Фостер
не смотрел, куда бы ни пытался отвести взгляд, он до сих пор видел
то пугающее своей реальностью выражение глаз, в которых быстро
угасала жизнь, оставляющая тело с каждой волной крови, обильно
бьющей из нескольких ножевых ран…
От яркости недавних образов Стиву
вновь стало не по себе. Он заморгал как можно чаще, чтобы не
дать предательским слезам снова вырваться наружу. Его терзало
неуёмное чувство вины. Ему было стыдно. Казалось, его голова скоро
раздуется и лопнет, не в силах больше вмещать в себя все те мысли,
которые диким ветром носились в ней, не останавливаясь ни на
секунду на протяжении последних нескольких часов.
Паренёк готов былсделать что угодно,
лишь бы перестать думать об этом. Но не мог. Единственное, что хоть
как-то не давало сойти с ума, так это постоянное переключение
внимания на что-то новое. Стив напомнил сам себе маленького
мальчика, который любопытно осматривается по сторонам в новом месте
и хочет всё потрогать своими руками. Только таким образом ему
удавалось унять собственное мысленное самоистязание и жуткое
чувство вины. Но вот беда, сидя на стуле напротив небрежно отмытого
зеркала, он не видел ничего нового, что не успел бы уже разглядеть.
И явно пользуясь этим, горькие мысли вновь и вновь бросались в
атаку на его воспаленное сознание.
Чтобы не выдавать своего стыда и
своей слабости, Стив принялся активно дуть на пряди грязных волос,
падающих ему на нос, найдя в этом простом действии хоть какое-то
секундное спасение. К тому же, по его мнению, это прекрасно
оправдывало влажные глаза перед тем "парикмахером", если так вообще
можно было назвать недовольного мужчину средних лет в военной
форме.
Но последнему было абсолютно
безразличны внутренние терзания Стива, ведь у него были свои
заботы. Он уже побрил шестерых, и ещё трое ожидали своей очереди,
прислонившись спинами к серой бетонной стене, покрытой следами
копоти.