Армия является отражением того, что творится в стране. А то, что происходило в стране в начале 1980-х, у меня большого энтузиазма не вызывало. Но армейская реальность иногда поражала даже меня. Служил у нас во взводе Сваранс – типичный «горячий» латышский парень. Так вот у него в очках стояли линзы, как в бинокле. Недели через 2 после начала службы очки упали, что немудрено, и Сваранс ходил с одной из двух линз, но… и она была треснутой. Парень практически ничего не видел, так как у него было 10% на оба глаза. Я помнил очень хорошо, с каким трудом прошёл медкомиссию, но не везде было так. Сваранс рассказал, что в команде не хватало одного человека, парню написали «Годен» и загребли. Кроме того, наш латыш храпел, нет, это был не просто храп, это было рычание целого прайда львов. Никогда больше в жизни я не слышал таких звуков. Если он засыпал раньше, тебе заснуть уже не представлялось возможным. Мы пытались с этим бороться: укладывали его на левый бок, на правый, на спину, на живот, с руками вдоль тела и за головой – экспериментировали, как могли. Всё было бесполезно – он храпел даже через противогаз. А ещё в роте было человек пять, которые почти каждую ночь мочились под себя. Им даже определили соседние кровати. Впоследствии дневальные будили их раза 3 за ночь, но за полгода матрацы всё равно сгнили. Вот так людей с энурезом отправили служить. Одного из них, маленького полненького казаха, мы назвали Пятницей. Он не говорил по-русски, да я не слышал, чтобы он вообще разговаривал. А ещё он никогда не мылся, сам не мылся. Мы его мыли из шланга. Так вот, Пятница попал в мою бригаду на арматурном заводе. Я был за старшего и вёл бойцов в городскую столовую на обед. Вдруг ребята остановились, и я увидел Пятницу, у которого текло по ногам прямо посреди улицы… Вам описать то, что творилось в моей душе?! Я думаю, не нужно.
Когда это всё видишь своими глазами и читаешь лозунг «Всё во имя человека, всё для блага человека», возникает устойчивое отвращение к системе. Задаю вопрос: «Чем думали горе-медработники, зная диагнозы ребят и посылая их в армию?». А ничем не думали, это же не их дети. Может быть, немного резко, но скажу о них так: быдло, тупое советское быдло.
Суббота! По субботам нас баловали: во-первых, давали по два кусочка жареной рыбы, и это были «именины» для желудка, во-вторых, вечером в клубе на пятом этаже крутили кино. Правда, первые пару месяцев с просмотром фильмов была проблема. Некоторые из воинов подходили к этому процессу, как в известном анекдоте: «А нам кино и не надо, только бы свет выключили». Так вот, минут через 10 после выключения света в зале начинал нарастать гул, здесь надо было занять стратегические высоты, чтобы тебя не зацепили, то есть выскочить на подоконник. Опять же сверху удобно было наблюдать дальнейшую батальную картину, которая разворачивалась под тобой. Когда дежурный включал свет, можно было лицезреть очередное подтверждение «дружбы народов» – народы «дружили» в основном врукопашную, например, 20 на 20, иногда с применением летающих кресел. Обычно прекращалось это быстро, при свете драться им почему-то не нравилось, и если урон был небольшим, то демонстрация фильма возобновлялась. По второму году службы мы устраивали себе ночные закрытые просмотры для приближённых особ. Раз пять посмотрели «Бездну» 1977 года выпуска по роману Питера Бэнчли.