В жизни всегда есть место празднику. Особенно если это 23 февраля (День Советской Армии), а ты как раз служишь. 22-го вечером я должен был заступить в наряд по штабу. Я уже вышел на развод, когда дежурный по батальону сказал: «Малинский, я снимаю тебя с дежурства, к тебе отец приехал». Вот так сюрприз! Заходя в штаб, а он занимал весь второй этаж здания, увидел перемещавшегося неуверенно вдоль стены майора Носовца, зама комбата по производству. На моё приветствие он только промычал что-то в ответ. Дальше по коридору встретил замполита батальона, тот был тоже хорошо выпившим, но на ногах стоял твёрже: «Иди, там у комбата твой отец».
– Товарищ подполковник, разрешите зайти, – я отдал честь комбату.
– Заходи, – махнул он мне рукой.
Комбат сидел, откинувшись на спинку стула, в фуражке, сдвинутой на затылок, и его лицо излучало абсолютное удовольствие. Кроме него в кабинете был начальник штаба капитан Дерябин – наиболее уважаемый мною, и не только мной, офицер в батальоне, и хороший друг моего отца, его однополчанин Герой Советского Союза Анатолий Коваленко, которого я знал с детства. Папа же деловито разливал водочку. Я обнялся с ним и с Толей (папа всегда так его называл).
– Какой же у тебя прекрасный отец, – сказал комбат, – участник войны, лётчик, приехал к нам на праздник, да ещё не один, а с Героем Советского Союза!
– Завтра после торжественного собрания поедешь с отцом домой. Три дня хватит? – капитан Дерябин посмотрел на меня вопросительно.
– Конечно, хватит, товарищ капитан! – Я уже мысленно расписал свой краткосрочный отпуск.
Нужно было встретиться с друзьями, обязательно ушить по себе форму 52-го размера и ещё много всего. Так через 3 месяца после начала службы я попал домой.
Запахло весной… С первыми весенними днями мы небольшой бригадой перебрались в один из колхозов бетонировать дороги. Собственно, до нас дорог там не было. В нескольких огромных коровниках содержалось приличное стадо, и все эти животинки много лет подряд удобряли колхозную почву. В общем – было ни пройти ни проехать. Мы выставляли опалубку, затем приезжала машина с бетоном, выгружалась. Кто-нибудь из бойцов, и я в том числе, вскакивал в кузов и вычищал остатки бетона, затем разносили бетон с помощью БСЛ (большая совковая лопата) ровным слоем внутри опалубки. Действовать надо было быстро, чтобы бетон не застыл, тем более что везли его в обычном самосвале минимум полчаса – машин с бетономешалкой тогда ещё в помине не было. После этого в дело вступала тяжёлая длинная виброрейка. Обычно её тянул я с ещё одним солдатом хорошей комплекции – это дело требовало определённой силы и сноровки. Вот так сантиметр за сантиметром конструкция продвигалась вперёд, оставляя за собой ровную поверхность дороги. Сейчас точно не помню, но где-то метров 5 широкой 3-метровой дороги с одной выгрузки получалось. Пока ждали следующую машину, баловались свежим хлебом, молоком и конфетами (местные угощали). Двигались мы достаточно быстро, было приятно видеть результат своей работы. Ну и весна, свежий воздух и, опять же, никто над душой не стоит. В общем, мне там очень нравилось. Если знали, что машины с бетоном уже не будет, и заканчивали раньше, то по дороге в часть заезжали на берег Сиваша, он был рядом. Валялись на песке, смотрели на бескрайнюю водную поверхность, любовались дикой природой. Заметил, что киргиз Назиев сел на песок, опустил голову и обхватил её руками.