Наконец-то в рации что-то пробухтело, и мы возвращаемся к основной группе. Заняли, как обычно, горушку повыше и вновь костры и, как оказалось, вовремя, ибо через час пошёл мокрый снег. Для розжига пришлось пожертвовать парой шашек тротила. Пусть вонь, пусть копоть, зато тепло. Во фляге кипячу воду, кофе из сухпая, вроде согреться удаётся.
Знаете, спустя много лет, когда я слышу или вижу надписи «можем повторить», мне грустно. Пусть повторятели или реконструкторы или кто там у них, просто повторят тот февральский марш-бросок ребят. Молодых ребят. Пусть просто повторят, а после этого уже можно в угаре кричать, что хочешь. Но, а тогда, сидя у костра и вдыхая тёплый воздух, периодически скидывая со спины и плеч мокрый снег, я просто ни о чем не думал. Зачем?! Ощущение неизбежности то накатывало, то отпускало. Я знал, что вскоре наступит просто пофигизм, реальный пофигизм, который толкает на подвиги или в бессмертие.
Сырость, всепроникающая сырость. До костей. Озноб.
Из лекарств есть только ацетилка. В индивидуалке у меня выделенный одним из разведчиков-спецов Сиднокарб (пара таблеток). Промедола, кстати, тоже нет. А на хрен, он саперам не положен. Его списывать долго, лучше на хрен не давать. И перевязочных пакетов тоже нет. Да и правильно. Билет то, по ходу, в один конец.
Рядом садится парнишка из группы Калинина, отложив в сторону Стечкин, интересуется,
– А что, как думаешь, когда все закончится? – я молчу, он продолжает. – Мы тут по горам ходили, надыбали чехов. Так наводчик саушки навел, а мы просто, даже не стреляли. Наше дело найти было. А щас, как думаешь?
Он пристально смотрит, ожидая ответа. А что я могу сказать? Надеяться на чудо – глупо. Хотя они и случаются, поэтому отвечаю уклончиво,
– Хрен знает, поживем увидим, – и меняю тему. – Дашь из пистоля пострелять?
– А у вас что не было? – наивно спрашивает он.
– Конечно не было, нам ведь не положено, – успокаиваю я его.
Ну не говорить же ему, что в первую одна только разведка и саперы нашей бригады имели столько оружия, что спецы нынешние обзавидовались бы.
– Ладно, дам, – милостиво соглашается паренёк.
К нашему костру, подтягиваются ребята и вскоре нас человек семь. Кто греет тушенку, кто заваривает чай и, как водится, началось все издалека.
– Нет, мужики, я все понимаю, но нас до этих высоток и на вертуханах могли докинуть, – начинает кто-то у костра.