– Вась, у меня тут моноблок на Рингбургерштрассе.
– Да, давай, моё! – тут же среагировал Василий Немнин, мужчина ниже среднего роста, лет сорока на вид, с застывшей навеки в глазах легкой насмешкой.
– Ты вроде как вчера еще отвезти его должен был? – припомнил Нарочный.
– Должен был. В четыре клиент соизволил проснуться, позвонить мне и сказать: «Я сегодня не в состоянии, извините!» – Василий умело передал искаженную последствиями потребления спиртного манеру клиента.
– Да уж, и как они только от «грибизации» столько времени скрываются, ума не приложу. У меня такой один только был за всё время работы… – поделился Нарочный.
– Ты еще на «Бело-Шнурковской» не был! – влез в разговор другой водитель, Владимир, бывший моложе Васи.
– Не, я по центру катаюсь, – не стал спорить курьер.
Володя кивнул:
– Там-то люди культурные, ясное дело…
Приехав на Арбат, Алексей легко нашел первое строение сорокового дома, поразившее его шедевральностью своей архитектуры. Дверь в подъезд, как и сказала клиентка, оказалась ровно напротив места, где некогда стоял памятник Булату Окуджаве. Позвонив в домофон, курьер услышал интеллигентные переливы не сильно молодого женского голоса и, партией ритм-секции, лай какой-то, по всей видимости, некрупных габаритов псины.
После того как Алексей объяснил, кто он такой и зачем пришел, дверь открылась. Поднявшись по лестнице (лифт не работал, о чем гордо извещала табличка) на третий этаж, молодой человек вошел в черный прямоугольник, ведущий в четвертую квартиру. Там его встретила лет сорока пяти или больше породистая женщина в очках, которая, видимо, и говорила с ним по домофону. Дама предложила ему снять куртку и пройти в комнату, но Нарочный решил не терять времени. Татьяна (так звали женщину) взяла переданный курьером ноут и отдала его на проверку мужчине также в солидных летах, видимо – ее мужу. К мужу она обращалась по имени-отчеству – Михаил Валентинович, что повергло Алексея в легкий шок. Впрочем, вспомнив утренний разговор, он понял, что квартира на Арбате – это и есть то самое место, где можно не удивляться вежливости. Михаил Валентинович неустанно тщился уговорить не гавкать рыжеватую суку, которую держал на руках. Алексей не разбирался в марках безалкогольных вин (других к тому времени уже не осталось), марках машин и породах собак.