Экзистенция - страница 4

---

---

Превращаясь в растение,

Выросшее среди пустыни.

Я бы ронял своё семя,

Выжигая мира плаценту —

Суицидальный маленький лемминг

В шарообразности жирного лета.

Я видел тебя обнажённой…

Я видел тебя обнажённой:

грудей упругие волны,

и влажность стыдливого лона.

Я видел тебя бесконечной,

такой по-детски беспечной,

дымчато-млечной.

Я видел тебя Дездемоной,

когда розовато-сонной

роняла пепел с балкона.

Я видел тебя Клеопатрой

в эллипсе амфитеатра

с неизменным томиком Сартра.

Я видел тебя невозможной,

нимфеткой в змеиной коже,

богиней на брачном ложе.

Я видел тебя в лёгком танце,

в психоделическом трансе…

и твои ананасы в шампанском.

Я видел тебя нереальной

ты так и осталась за гранью

моего подсознанья.

Я видел тебя обнажённой:

грудей упругие волны

и влажность стыдливого лона.

Осень

Осень приходит внезапно,

Словно прямой в челюсть;

И по стеклу капли

Несутся как рыбы на нерест.

Осень приходит внезапно,

Как женщина, с которой расстались —

И начинает плакать

И изливать все свои печали.

Мне придётся курить и слушать,

И смотреть на дождей хороводы:

Я знаю – то наши души

Льют слёз неопровержимую воду.

Новый год

Ночного фейерверка далёкие искры

Вспыхнут так ярко и погаснут так быстро,

Превратившись в пепел и отдавшись ветру,

Оставшись лишь в памяти вспышкою света.

Год усталый проводим рюмкою водки,

Перебирая прошедших месяцев чётки,

И бросив судьбы потёртые кости,

Новый год среди ночи к себе пустим в гости.

Он войдёт и сядет в углу возле ёлки,

Подарив кому пух, а кому-то иголки,

Кому горькую правду, кому сладкие сказки —

Всё растворится в бокалах с шампанским.

И взрослые будут веселиться как дети,

Забыв, что ещё на год приблизились к смерти.

Молчания больше нет

Молчания больше нет —

Слова в горле ножами;

Город как лихорадочный бред

Навис надо мной этажами

Холодных угрюмых домов

С окнами цвета стали,

В которых люди, веря в любовь,

Сами ж её и распяли.

Его исступленный вид —

Слишком страшно и слишком

красиво:

А Нева вмёрзла в гранит,

И ледокол над девственной

плевой залива.

Я один, как раздавленный червь

Неуместный зимой на мёрзлом

асфальте,

Адмиралтейства игла, как

натянутый нерв, —

В сумерках напоминает распятье.

Февральский похмельный синдром

С перегаром обыденной скуки

Дышит в лицо наглым ртом,

Заставляя меня резать руки.

Я бегу – не могу, вдруг

пронзительный звон,

Безумный, безудержный, сильный…

Но не сильный как крик,

Следующая страница

---

---